Оглушенный, растроганный и в полном изнеможении вернулся я к себе в гостиницу.
На следующее утро я покинул Нижний и возвратился в Москву.
Вызвав к себе Таньку, я сказал ей:
— Ну, полно ломаться! Говори же, где Петька?
— Ой, да что вы, господин начальник, все о том же. Я говорила уже много раз, что ничего о нем не знаю.
— Так-таки ничего не знаешь?
— Разрази меня Господь! Не сойти мне с этого места! Лопни мои глаза! Ничего не знаю!
— И глаз своих не жалеешь?
— Да, господин начальник, пусть лопнут, ежели вру!
Я, не торопясь, вынул из кармана бриллиант, развернул бумажку и издали показал его ей.
— А это видела?
Танька вспыхнула и прошептала: «Видела».
Я взял мою записочку с ее надписью на обороте.
— А это видела?
— Я писала, — чуть слышно прошептала Танька.
— То-то и оно!.. А говоришь — «лопни мои глаза»! Ведь записочку-то я тебе послал, я же и ответ твой из рубашки расшил!
Эх ты, Танька, Танька! Сама же своего Петьку выдала!
С Танькой сделалась форменная истерика.
Возвращая похищенные вещи княгине Шаховской-Глебовой-Стрешневой, я заметил в ней не только радость, но и немалое смущение.
— Господи, как это ужасно! А я-то заподозрила этого честнейшего и ни в чем не повинного человека! Как взгляну я теперь ему в глаза?
Как взглянула княгиня в глаза своему верному французу — мне неизвестно. Но образ этого рыцаря надолго запечатлелся в моей памяти.
Ваську Смыслова Московская сыскная полиция знала прекрасно.
Он уже несколько раз нами арестовывался за мелкие кражи; но, отбыв тюремное наказание, снова принимался за свое «ремесло».
Как-то дня через два после довольно значительной кражи в одной из квартир на Поварском, кражи, еще не раскрытой, вдруг раздается звонок по моему служебному телефону. Я подхожу:
— Алло! Кто говорит?
— Это вы, господин начальник?
— Я.
— Желаю вам здоровьица, с вами Васька Смыслов говорит.
— Здравствуй, Васька, что скажешь?
— А ваши-то дураки третьева дня опять меня прозевали!
— Ну-у?! Врешь!..
— Ей-богу! Ведь на Поварском-то моя работа!
— Ну что же? Везет тебе, Васька, но только смотри, не попадись!
— Ну уж нет, господин начальник, теперь мы наловчившись, не поймают, шалишь!
— Ох, Васька, смотри не бахвалься!
— Будьте без сумления, не попадусь!
И Васька повесил трубку.
Смыслов был жизнерадостным малым с хитринкой и, как ни странно, с большим добродушием. Он, видимо, не лишен был и юмора и, чувствуя весь комизм моего положения, принялся с этого дня звонить мне всякий раз после удачно совершенной кражи. Стянул благополучно в одном из ювелирных магазинов на Кузнецком мосту несколько часов при помощи выдавленного стекла в витрине.
Васька звонил:
— А это опять я, господин начальник! Что, чисто сработано на Кузнецком?
— Да что и говорить, молодец! Комар носа не подточит…
— То-то и оно, а вы говорите — поймаете, да ни в жисть!
— Поживем, Васька, увидим!
— Да и смотреть нечего! Сказал, не поймаете.
Сделав паузу, Васька продолжал:
— А вот что я вам скажу, господин Кошкин, подготовляю я здесь дельце покрупнее, как сработаю, беспременно вам позвоню.
— Ох, Васька, лучше не звони, дразнишь ты меня!..
Васька хихикнул в трубку от удовольствия:
— Ничего, господин начальник, уж вы потерпите, это вам пользительно!..
И Васька дал отбой.
Создавшееся глупое положение начинало меня изводить. Я был уверен, что Васька сдержит обещание, и решил принять меры.
Мною было отдано следующее распоряжение: лишь только я тремя долгими звонками позвоню из своего кабинета в дежурную комнату, дежурный чиновник немедленно должен броситься к одному из свободных телефонов и тотчас же справиться на центральной станции о номере, разговаривающем в данный момент с начальником сыскной полиции. В это же время на другого чиновника возлагалась задача раскрыть имеющийся при полиции порядковый регистратор телефонных номеров с указаниями против каждого номера адреса абонента. Третий же чиновник с двумя агентами должен будет в это время одеваться и, получив адрес от первых двух, немедленно мчаться на дежурном автомобиле к указанному месту.
Двое суток мы ждали Васькиного звонка. Наконец на третий день меня кто-то вызвал по телефону, и, подойдя к аппарату, я услышал Васькин голос. Держа трубку в правой руке, левой я нажал электрическую кнопку на письменном столе и дал три долгих звонка.
