Самодовольство Лавинии было поколеблено, и Одри почувствовала удовлетворение. Она заставит Эллиота придти, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни. Она его уговорит, подкупит чем-нибудь. Если же ничего не получится, придумает какую-нибудь новую ложь.
… Просто удивительно, как десятичасовая отсрочка могла поколебать решимость человека. Когда вечером Одри приблизилась к ночному столику у кровати, на котором стоял телефон, руки ее тряслись. Она села на одеяло и уставилась на лежавший на подушке раскрытый телефонный справочник и на обведенную в нем кружочком фамилию.
НАЙТ Э. Г. Единственный Э. Найт в справочнике, живущий в пригороде Эвелон. Это должен быть он.
Сделав вдох и стараясь унять дрожь в руке, она потянулась к телефону, сняла трубку и отстучала на кнопках номер в резком стаккато. На другом конце линии послышалось мучительное «зннн… зннн…».
Может ли он быть дома в шесть вечера в понедельник, взволнованно думала Одри, слушая "гудки. Должен быть, уговаривала она себя. Еще рано идти на обед и достаточно поздно, чтобы вернуться домой, если он уходил в течение дня. В шесть часов вечера в июле в Сиднее было уже темно — зима в полном разгаре. С каждым гудком ее волнение возрастало. Одна ее половина жаждала, чтобы он ответил. Другая надеялась, что он отправился в Швейцарию до конца зимы.
На седьмом гудке кто-то поднял трубку. Одри задержала дыхание.
Мужской голос назвал номер, который она только что набрала.
Она шумно выдохнула задержанный воздух.
— Эл… Эллиот?
Последовало короткое молчание, которое довело внутреннее напряжение Одри до предела.
— Одри? Это вы? — спросил он таким голосом, словно был недоволен ее звонком. Этого ей и следовало ожидать.
— Да, это я, — произнесла она и впала в тягостное молчание.
— Ну так? — попытался он подогнать ее. — Чем я могу быть вам полезен? — Голос его был холоден, и она внезапно поняла, что сейчас выставляет себя в дурацком свете. Но отказаться от разговора было немыслимо. Она не могла предстать перед Лавинией с известием о том, что Эллиот не придет.
— У меня проблема…
— Да? Какая же?
Господи, он и не пытался помочь ей.
Ощущение неминуемой неудачи усилилось и охватило все ее существо. Он наверняка ответит отказом. Зачем ей унижаться и просить о чем-то?
Сердце Одри сжалось от боли. Если бы она была красивой и сексапильной!.. Если бы Эллиот не был богат и нацелился бы на ее деньги, как Расселл… Если бы существовал какой-нибудь способ заставить его действительно захотеть прийти!..
— Вы… вы говорили, что я могу позвонить, если мне понадобится помощь.
— Да.
— Она мне понадобилась.
— Какая именно?
Одри сделала глубокий вдох… и «нырнула».
— Помните, я упоминала, что скоро мне исполняется двадцать один? Ну так вот, это произойдет в следующую пятницу, и Лавиния организует для меня обед у нас дома. Я собиралась пригласить Расселла, понимаете ли, и теперь осталась без пары. Вот я и подумала, что… что… Я надеюсь, вы могли бы восполнить отсутствие Расселла.
В ожидании его ответа она задержала дыхание.
— Мне кажется, я выразился достаточно ясно, Одри, — проворчал он, — что я вовсе не гожусь для того, чтобы заменить Расселла в каком бы то ни было качестве.
Одри была рада, что Эллиот не мог видеть румянец, заливший ее щеки. Ей не понравились произнесенные им слова. И она хотела бы, чтобы он выразился иначе. Ибо они вызвали в ее воображении удивительно яркие и возбуждающие образы.
— Не можете ли вы пригласить, кого-нибудь еще? — спросил он расстроенным голосом. — Кого-нибудь вашего же возраста?
— Да нет, — ответила она, делая огромное усилие, чтобы взять себя в руки. — Никого, кем я могла бы гордиться. Неужели вы не понимаете, Эллиот, что я хочу гордиться своим гостем? Это… это очень важно для меня. — Одри почувствовала, что ее последняя просьба была ударом ниже пояса. В отчаянии она преднамеренно сыграла на способности Эллиота сострадать.
В его вздохе послышалась покорность:
— Да, я понимаю. К сожалению… Хорошо, Одри. Скажите мне свой адрес и когда вы меня ждете. И мне неплохо, пожалуй, было бы знать вашу фамилию. Мы ведь так и не были представлены друг другу.
