Все! С мотоциклетной поддержкой покончено. А кавалерийская еще далеко. Пара ливонских рыцарей угодили в торфяные ямы, остальные двигались теперь по глубокому вязкому снегу медленно, опасливо, так что пока было время вплотную заняться танкистами.
«Рысь» тем временем увязла капитально. И капитально тонула. Вода уже скрыла гусеницы и нижнюю часть корпуса. Болотная жижа добиралась до приподнятой кормы и башни. Двигатель начал захлебываться. Собственно, та же участь ожидала и экипаж. «Рысь» — танк негерметичный, не предназначенный для форсирования водных преград, а потому…
Последний чих… готово! Тишина и густое облако сизого дыма над ямой. Булькал уходящий из бронированной машины воздух. Пузыри были крупными, частыми. Скоро, уже совсем скоро…
— Юлдус, приготовь аркан. Остальные — луки. Сейчас полезут люди. Убивать только тех, кого скажу.
Как и предполагал Бурцев, долго фашики не продержались. С лязгом откинулся башенный люк. Из чрева машины послышался надсадный кашель. Похоже, экипаж не только тонул, но и задыхался в выхлопах. Что ж, парни сами устроили себе душегубку…
— Хэнде хох! — громко предупредил Бурцев. Стрелки Юлдуса подняли луки. Сам десятник-унбаши отвел на замах руку с веревочной петлей.
Первый парень в черной униформе танкиста и с мягким шлемом на голове предупреждение Бурцева проигнорировал. Выскочил — ошалелый, промокший, ослепший, с укороченным «шмайсером» наперевес. Пальнул длинной очередью — вслепую, рассчитывая, вероятно, не столько подстрелить кого-нибудь, сколько напугать. Сдаваться в плен он не собирался. И на фон Берберга не походил.
— Утерергэ!
Утыканный стрелами танкист вывалился из башни, с громким плюхом рухнул в воду.
Второй… Плохо — второй тоже полез с автоматом. И тоже — не вестфалец.
— Утерергэ!
Этот свалился обратно в люк.
Какой там у «рыси» экипаж? Три человека? Четыре? Что говорил по этому поводу Фридрих фон Берберг, Бурцев не помнил. Если третий танкист сглупит, как первые двое? И если третий окажется последним? Тогда придется брать языка из числа ливонцев. Жаль… Рыцари вряд ли знают достаточно много. И вряд ли они подскажут, где искать Аделаиду или хотя бы предводителя «небесного воинства».
Третий все же сглупил. И он не был похож на штандартенфюрера.
— Утерергэ! — еще одним трупом больше. Расчет окончен?
Вода уже поднялась до середины башни. Вот-вот хлынет в люк. Но прежде из черного проема в броне показался…
Четвертый?!
… автоматный ствол. Бурцев скривился от досады. И этот герой туда же — лезет со своим «шмайсером». Он уже открыл рот, чтобы отдать последний приказ:
— Уте…
Автомат упал в воду, сгинул в грязной жиже. Теперь над люком торчали две поднятые руки.
— Гитлер капут! Гитлер капут! — кричал эсэсовец, захлебываясь.
— Юлдус… — короткий кивок.
Петля татарского аркана захлестнула танкиста, сдернула с брони.
Ливонцы, на глазах которых татарский унбаши и бывший омоновец в четыре руки перетаскивали барахтающегося пленника через заснеженную гряду, забеспокоились, схватились за арбалеты. Первый болт по самое оперение вошел в рыхлый снег у ног Юлдуса. Второй просвистел над головой Бурцева. А новые стрелки уже натягивали тетивы. Пока арбалетчики готовили самострелы к бою, рыцари гнали коней к затопленной «рыси». Большинство подтягивались к безопасной танковой колее, но некоторые — самые отчаянные — перли напролом, не страшась уже ни глубокого снега, ни коварных торфяных ям-ловушек.
Татары дали ответный залп. Он оказался более удачным: двое крестоносцев повалились с седел. Остальные чуть притормозили. Но долго ли смогут отстреливаться полдюжины лучников от полусотни всадников?
Пленника — живого, невредимого и бледного от страха — Бурцев бросил в объятья Освальда и Сыма Цзяна. Скрутить, связать немца — на это ушли считанные секунды. Эх, допросить бы прямо сейчас, да с пристрастием…
— Уходить надо скорее, — торопил Юлдус. — У нас одиннадцать коней на тринадцать человек. Кербета кому-то придется сажать позади себя, а полонянина везти поперек седла. Тяжело пойдем. Догнать нас могут.
— Не догонят…
Бурцев выглянул из-за укрытия. Короткие толстые арбалетные стрелы еще посвистывали, но редко и не так, чтоб метко. А заглохший «цундапп» по-прежнему стоял в соблазнительной близости. На краю ямы, правда, стоял, однако если подобраться сбоку… Нормалек, веревку, не подставляясь под стрелы, добросить можно.
