Интриговать, «осваивать» деньги и заниматься подхалимажем Слуцкий умел.
В своих докладах «наверх» академик постоянно цитировал действующего Президента СССР, ссылался на труды основоположников марксизма-ленинизма и без устали напоминал о собственном многолетнем и бескорыстном служении Отечеству.
За всё это академик удостоился звания Героя Социалистического Труда, как только проектные документы утвердила государственная приемная комиссия. Опровергнуть тезисы Главы Государства о необходимости сокращения расходов на оборону никто не осмелился, хотя половина членов комиссии понимала, что они ставят подпись под техническим бредом, и выпускают набитое ракетами утлое суденышко, которое не выдержит ни одной серьезной внутрилодочной аварии.
Жизни моряков и обороноспособность страны Слуцкого не волновали. Его заботили лишь мнение членов ЦК КПСС и удовлетворение собственных амбиций.
После развала Союза академик вовремя выступил с осуждением советского режима, прогнулся перед новым Президентом, публично выбросив партбилет в корзину для мусора, и сохранил место директора «Аквамарина». Новая общественно-политическая формация позволила Слуцкому принять участие в коммерции, благодаря которой существенно улучшилось материальное положение руководства ЦКБ. Академик стал негласным совладельцем десятка совместных предприятий, обеспечил неплохим заработком своих ближайших родственников и продолжил потихоньку подворовывать из бюджета, направляя деньги на дорогостоящие и заведомо провальные проекты.
А тем временем чертежи ракетоносца нового поколения преобразовались в целую серию лодок, одной из которых был «Мценск»…
– Я поговорил с Кацнельсоном, – со значением сказал Слуцкий. – Он на нашей стороне.
– Что ты имеешь в виду?
– Запрет на любые сведения о тактико-технических данных. Со своей стороны он уже хлопнул гриф на всю информацию об аварии.
– А Президент?
– Я с ним встречаюсь завтра, – академик оперся подбородком на сцепленные руки. – Он уже подготовлен Самохваловым и Илюшей. Сложностей не предвидится. Но нам надо кое-что подправить в бумагах…
– В этих? – Барашкин кивнул на талмуд.
– Именно. Буквально пару страничек…
С расстояния в полторы тысячи метров чеченский аул выглядел вполне мирной деревушкой. Сонной, немного патриархальной, с неторопливыми и рассудительными жителями, занятыми какими-то повседневными делами. Женщины развешивали во дворах выстиранное белье, детишки резвились посреди площади, тут же бродили козы, вяло пощипывающие траву, к пруду проследовала стая уток, седовласый старик копался во внутренностях стоящего у забора дизельного электрогенератора, трое полуголых юношей загружали в кузов трехосного пикапа кипы выделанных овечьих шкур.
Мирную картину нарушал лишь БТР, застывший возле поставленных в ряд четырех бензовозов, да усевшиеся в кружок бородачи с автоматами. «Волки ислама» передавали друг другу дымящуюся папиросу и резались в нарды.
Филонов осторожно сдвинулся чуть назад и медленно вернул на место веточку шиповника, которую он отодвинул минуту назад, освобождая сектор обзора.
Лежащий в трех метрах слева от экс-браконьера Рокотов повернулся на бок.
– Твое мнение?
– Неоднозначное…
– Это я понимаю.
– Если только нахрапом, – Никита поправил бандану. – Долгой осадой их не возьмешь. Видел, какие особняки отгрохали?
– Видел.
– То-то. Стены в три кирпича. С-сволочи…
– Наших не видать.
– Это точно.
– Думаешь, они где-то в помещении работают?
– Недостроев тут целых три. В любом из них…
– Нам надо знать точно.
– Согласен, – Филонов перевалился на спину. – Давай так. Я горушку обойду и с той стороны гляну. А ты с ребятами заховайся в пещерку.
– Один не пойдешь, – предупредил Рокотов. – Бери Егора и Данилу.
– Добре…
***
Александр Степановых подлез под откинутую крышку, скрывающую переплетение трубопроводов балластной системы первого отсека, сунул руку поглубже и нащупал привод заслонки.
– Чо там? – сидящий на корточках Ахмедханов вытянул шею, заглядывая из-за плеча русского.
Степановых фыркнул и промолчал.
Ваха, как водится, лез не в свое дело. Если в электродвигателях он еще что-то и соображал, то в более сложных вещах разбирался не лучше своих товарищей по борьбе за независимость Ичкерии, не переставая при этом с умным видом бродить вокруг подводной лодки, изображая на своем худом лице задумчивость и шурша страницами сервисной книжки малогабаритной субмарины, когда Степановых или Лазарев занимались профилактическими работами.
