– Ты у меня тоже необыкновенный. – Нэнси нежно поцеловала мужа.
– Конец церемониала. – Комплимент явно смутил его. Тейлор осторожно обнял ее, чтобы не нарушить изящно-небрежного стиля в одежде, который стоил Нэнси немалых усилий. Скоро придет Натали Гудмен, и Нэнси должна быть во всеоружии.
– Нервничаешь? – Тейлор протянул ей бокал с бурбоном.
Нэнси взяла бокал. Она считала, что бурбон незаменим в трудные моменты, он снимает нервное напряжение.
– Я не нервничаю, я начеку, как перед экзаменом.
– Боишься каверзных вопросов?
– Непредвиденных.
– Все будет хорошо, вот увидишь, – попытался ободрить ее Тейлор.
– Увы, я придерживаюсь другого мнения. Пессимизм – мое лучшее оружие. Разумнее относиться к трудностям так, словно они неразрешимы.
Нэнси привыкла к вниманию журналистов. Когда ее выбрали в конгресс от демократической партии округа Куинс, ей пришлось несладко, хроникеры местных газет, даже ее сторонники, постоянно ставили ей палки в колеса. Но общение с Натали Гудмен требовало особой осторожности, не только потому, что «Нью-Йорк таймс мэгэзин» – авторитетная газета, главное – журналистка коварна, нетерпима к успеху других женщин, зависть обуревает ее так неодолимо, что она готова пренебречь даже собственными убеждениями. Она разбила вдребезги не одну репутацию, пострадавшие все еще собирают черепки в тщетной надежде восстановить ее. Вероятно, Гудмен выпустит жало и на этот раз. Предвидеть худшее и здраво оценивать противника было жизненным правилом Нэнси. Те немногие люди, которых она уважала, тоже исходили из того, что противник всегда достоин их.
– Я должна быть начеку, все время начеку, – повторяла она.
По указанию Нэнси было проведено тщательное расследование биографии Гудмен. Нэнси сама читала ее досье и знала все похождения журналистки – от самых невинных до тесной дружбы с гомосексуалистами. Натали тридцать два года, внешность ничем не примечательная, фигура далека от совершенства. В жизни ею двигали зависть и тщеславие. Незаконнорожденный ребенок, родилась и выросла в небольшом местечке в штате Огайо, шестнадцати лет приехала в Нью-Йорк и поступила работать официанткой в заштатный ресторанчик. Жила и спала с кем попало. Дважды тайно обращалась к гинекологам – делала аборты. У нее были связи по крайней мере с тремя женатыми мужчинами, благоверная одного из них ее жестоко избила. Супруга была богачкой, ее муж – влиятельным человеком. В результате за соответствующую мзду Натали не стала доводить дело до суда, и скандал замяли. Ей было двадцать, когда главный редактор журнала «Виллы и приусадебные участки» заинтересовался ею и взял на работу секретаршей. Затем ее биография круто изменилась. Хитрая и напористая, журналистка по призванию, Натали умела добыть любую информацию и великолепно преподносила материал. У нее было феноменальное чутье на сенсацию. Ради этого она искажала истину, подгоняла добытые факты под свою версию, не останавливалась ни перед чем – ни перед чувствами, ни перед авторитетами. Теперь, когда Натали Гудмен стала журналисткой номер один, ей, чтобы удержаться на пьедестале, был необходим сенсационный материал, и чем скандальнее, тем лучше. Но Нэнси готова к встрече – ей хорошо известны все самые постыдные эпизоды, которые Натали надежно похоронила, надев на себя маску добропорядочности и легкого снобизма. Нэнси не собиралась без нужды ворошить ее прошлое – если только сама журналистка будет соблюдать правила игры.
Совершенно бесполезно рассказывать обо всем этом Тейлору, далекому от всех этих темных дел в борьбе за власть. К тому же один откровенный разговор неизбежно повлечет за собой и другие признания, а это уж совсем не нужно ни ей, ни ему.
– Я уезжаю в Бостон, ну ты, конечно, помнишь… – сказал Тейлор, осторожно обнимая жену.
– Неужели ты думаешь, что я забыла? – обиделась Нэнси.
– У тебя столько дел и забот, что такая забывчивость была бы понятна.
Тейлору на самом деле очень не хотелось ехать, не хотелось расставаться с Нэнси. Она почувствовала его настроение и легонько подтолкнула мужа к двери.
– Гвидо уже ждет – он отвезет тебя в аэропорт. Возвращайся поскорей, я буду скучать.
