Лицо епископа побледнело.
— Да. Существует пророчество. Оно обещает огромное воздаяние, правда сопряженное с великой опасностью. Корона — это одновременно благодать и проклятие. Она наделена чудесной силой, которая никогда не проявлялась, а если бы это вдруг случилось, то жизнь абсолютно всех людей — как в Англии, так и за ее пределами — коренным образом изменилась бы.
Мне стало не по себе, и я поинтересовалась:
— Именно поэтому ее и прячут?
Тут мы оба вздрогнули от резкого стука в дверь. Епископ издал смешок и положил руку мне на плечо, словно успокаивая. От его прикосновения дрожь прошла по всему моему телу, но он этого не заметил.
В дверях стоял молодой лейтенант.
— Епископ Гардинер, там пришел ваш секретарь с двумя братьями.
— Ах да! — Он повернулся ко мне. — Сегодня нам нужно многое успеть. Подождите здесь.
С этими словами епископ вышел и закрыл за собой дверь.
Много месяцев я не видела ни одного брата,[23] монаха или монахини. Любопытство подняло меня на ноги, и я подошла к окну. Епископ Гардинер разговаривал на лужайке с тремя мужчинами. Один из них, молодой священник, держал в руках какие-то бумаги. Я решила, что это и есть секретарь. На двух других были подпоясанные хитоны, а поверх — черные мантии; сложенные капюшоны лежали на плечах согласно традиции Доминиканского ордена. Один брат был высокий худощавый блондин, а второй — темноволосый, пониже ростом и покрепче. На вид обоим было лег по тридцать — гораздо меньше, чем дряхлым братьям, которых я привыкла видеть в Дартфордском монастыре. Епископ Гардинер энергично говорил что-то, его белоснежные зубы поблескивали на солнце, а братья и секретарь слушали, сложив руки и почтительно наклонив головы.
Спустя какое-то время епископ вернулся в сопровождении братьев и представил меня:
— Это сестра Джоанна Стаффорд, послушница Дартфордского монастыря. — Он сопроводил свои слова торжественным жестом, словно я была новой картиной, которую он приобрел.
Оба с недоумением воззрились на меня: одета я была не как послушница.
— Позвольте представить вам брата Эдмунда, — продолжал епископ. Светловолосый изящно поклонился. — И брата Ричарда. — Темноволосый чуть наклонил голову. Глаза его смотрели холодно, задумчиво.
— Вы убываете через час, — сказал им епископ Гардинер. — Сейчас вам принесут еду — вы должны подкрепиться перед дорогой. — Епископ повернулся ко мне. — Дартфорду повезло: он будет пользоваться услугами этих братьев.
— Дартфорду? — удивилась я.
— Они были ценными членами Доминиканского сообщества в Кембридже, но Кромвель приказал его уничтожить. — При слове «уничтожить» брат Ричард поморщился. Бледное лицо брата Эдмунда осталось бесстрастным. Гардинер продолжил: — Подготовка их к переводу в Дартфорд длилась несколько месяцев. До недавнего времени в вашем монастыре находилось несколько братьев из монастыря Кингс-Лэнгли, они отправляли мессу, занимались финансовыми вопросами и исполняли другие административные обязанности. Но один из братьев заболел водянкой, верно?
Я кивнула, пораженная тем, что о болезни бедного престарелого брата Джорджа так широко известно.
— Его отозвали обратно в Кингс-Лэнгли. А брат Ричард займет его место в качестве казначея и заодно поможет настоятельнице в организационных вопросах. Что же касается брата Эдмунда, то он опытный фармацевт, который мигом преобразит ваш деревенский лазарет. Вот увидите.
Тут дверь комнаты распахнулась, и появились Бесс и еще одна служанка — они несли подносы с едой.
— Отлично! — Лицо епископа просияло. — Сестра Джоанна, вам тоже необходимо подкрепить свои силы. По моим расчетам, вы будете в Дартфорде вскоре после заката — провести столько времени без еды будет трудновато.
Я ухватилась за спинку стула, за которым стояла.
— Я сегодня возвращаюсь в Дартфорд?
— Да, вы отправитесь туда втроем.
— Но настоятельница не знает об этом, — в панике проговорила я.
— Ей десять минут назад было отправлено послание с курьером на быстрейшей из лошадей. В нем сообщается, что вы освобождены и будете сопровождать этих добрых братьев, — ровным голосом сказал Гардинер. — Дороги сейчас сухие. Настоятельница получит послание за два часа до вашего прибытия. А теперь, прошу вас, садитесь.
