— Хотя этот человек и помог вам, я не испытываю расположения к господину Сковиллу, — пропыхтел брат Ричард. — И в то же время… да, определенные моменты в поведении лорда Честера во время поминального пира, некоторые его слова вызывают у меня недоумение.
— Например, этот гобелен, — задумчиво произнес брат Эдмунд. — Очень уж странно лорд Честер на него прореагировал. Словно сестра Елена вплела в него какое-то послание, которое понял только он.
— Значит, — сказал брат Ричард, — по-твоему, сестра Елена знала о том, что корона находится в Дартфорде, и пыталась сообщить об этом миру посредством тех сюжетов, которые она выбирала для гобеленов?
Я шлепнула себя рукой по губам и воскликнула:
— Записка!
Брат Эдмунд всплеснул руками:
— Точно!
— Какая еще записка? — не понял брат Ричард.
— Я нашла у себя в постели лист бумаги, на котором было написано: «Найдите гобелен Говардов». Я думаю, это сделала сестра Елена незадолго до того, как болезнь свалила ее. Как по-вашему, может ли обнаружиться какая-то подсказка на гобелене, которым теперь владеют Говарды?
— А тот гобелен, что остался незавершенным? — спросил брат Ричард. — Он нам ничем не поможет?
Я отрицательно покачала головой:
— На нем нет ни одного полностью завершенного лица. Сестра Елена умерла, не успев дойти до этого этапа работы.
Брат Эдмунд согласился. Он сказал, что уже осмотрел этот гобелен и не нашел в его сюжете и фигурах какого-то скрытого смысла.
— Ах, если бы мы могли сейчас увидеть этот гобелен Говардов, — разочарованно проговорила я.
Брат Ричард нырнул в кипу книг и свитков.
— Я знаю, где-то есть список гобеленов Дартфордского монастыря, проданных за последние годы, — пробормотал он. Ему потребовалась минута, чтобы найти нужную книгу, затем его палец пополз по списку. — Ага, вот оно: «Большой гобелен, на сюжет древнегреческого мифа, продан герцогу Норфолку… Тысяча пятьсот тридцать третий год… свадебный подарок герцогу и герцогине Ричмонд для Вардурского замка, Уилтшир… Закреплено в качестве собственности за герцогиней Ричмонд».
— А там не сказано, какой именно древнегреческий миф послужил сюжетом для гобелена? — взволнованно спросил брат Эдмунд.
— К несчастью, нет.
Они повернулись ко мне.
— Это произошло задолго до вашего приезда в Дартфорд, сестра Джоанна, но, может быть, вы что-нибудь слышали об этом гобелене? — спросил брат Ричард.
— Нет, — с сожалением сказала я. — Но герцогиня Ричмонд, наверное, сможет описать его мне.
Брат Ричард скосил на меня взгляд:
— С какой стати она будет это делать для вас?
— Потому что она моя двоюродная племянница, — пояснила я. — До замужества герцогиня Ричмонд звалась Мэри Говард, она дочь Норфолка. Я состою в родстве с герцогиней, его супругой и матерью Мэри. — Я хорошо помнила рыжеволосую девочку, которая десять лет назад приезжала в Стаффордский замок вместе с матерью, Маргарет и Чарльзом Говардом. После этого я видела ее еще несколько раз. Мэри всегда хорошо относилась к своей родне. — Завтра же отправлю ей письмо, — пообещала я. — Ее супруг, герцог Ричмонд, умер в прошлом году, но если Вардурский замок был завещан ей, то она, возможно, до сих пор живет там. Я попрошу Мэри, чтобы она описала гобелен во всех подробностях.
Брат Ричард улыбнулся:
— Да уж, сестра Джоанна, ваши родственные связи не следует недооценивать.
Я пожала плечами. Упоминание об аристократических корнях всегда смущало меня.
Брат Эдмунд потер виски, вид у него был более взволнованный, чем обычно.
— Найти корону очень важно, но это только часть нашей миссии. Мы должны понять, в чем ее сила. А для этого следует побольше узнать о ее истории, уяснить, почему корона была так важна для короля Этельстана. У меня никак не идет из головы то, что епископ Гардинер сказал сестре Джоанне: «Эта корона больше, чем святыня, она одновременно благодать и проклятие». Жаль, что мне мало известно о правлении Этельстана.
— А нет ли какой-нибудь доступной библиотеки, в которой хранятся книги и документы этого периода? — поинтересовалась я.
Брат Эдмунд уставился на меня, и его глаза загорелись тем самым странным огнем, который я уже видела на холме над лепрозорием.
