Крест Гитлера - страница 91
Опыт Мельтбека может оказаться стандартной политикой, если инструкции Комиссии по вопросу равных возможностей занятости станут федеральным законом. В то время как я пишу эти строки, противостояние этому новому закону не допускает его принятия Конгрессом. Однако, поскольку история повторяется, его сторонники вернутся, когда политические условия станут более благоприятными. Свободы будут забраны под прикрытием создания «свободного от религии рабочего места».
Даже сейчас работодатели могут выражать свои религиозные убеждения только под «огромным риском ответственности и потенциальной потери предприятия».144 Некоторые работодатели, опасаясь этих новых инструкций, не позволят петь рождественских песен на рождественских вечеринках в своих компаниях. В соответствии с новыми инструкциями, религиозные символы, наподобие распятий или Библий, могут быть объявлены вне закона. Фактически, людям будут говорить, что когда они входят в офис, то должны оставлять свои самые заветные убеждения за его стенами. Подобно христианам в нацистской Германии, мы можем сказать: «От церкви ожидается, что она сожмется до пустоты».
Невероятно, но тех, кто хочет сохранить свободу, клеймят как тех, кто хочет ее уничтожить. В статье под заголовком «Новое право вредит» Преподобный Роберт Минейли организовал атаку на экстремистов и рьяных религиозных фанатиков, которые распространяют «дьявольские деяния и... ужасные преследования... отвратительные преступления и политический хаос». Джеймс Добсон, который стал особой мишенью этих нападок, отмечает, что Минейли говорит не о воинственном исламском «джихаде» (и я добавлю — даже не об Адольфе Гитлере), а о христианах, которые имели смелость высказаться об актуальных вопросах нашего времени.
Минейли говорит, что подобные христиане являются большей угрозой для демократии, чем былая угроза коммунизма. Фактически, он настаивал на том, чтобы христиане не имели права высказывать свое мнение по политическим или социальным вопросам. Если они будут держать свои идеи при себе, то это будет приемлемо, однако высказывание их «verboten» — запрещено.145
В действительности, либеральные социальные прожектеры хотят просто подчинить нас, обещают закрыть нам рты, чтобы мы держали свою точку зрения при себе. Это напоминает об одной немецкой женщине, стоящей в руинах своего города в конце Второй мировой войны. Когда мимо нее проходили британские солдаты, она с горечью сказала им: «Ничего этого не произошло бы, если бы вы сдались в 1940 году!».
Подобное отношение поддерживается, по большей части, благожелательно настроенными средствами массовой информации, решившими превратить Америку в светское государство, которым, по их убеждению, и должна быть нация. Это объясняет результаты некоторых опросов общественного мнения, согласно которым больше половины американцев уверены, что права на вероисповедание следует опасаться как силы, которая лишит нас свобод. Тот факт, что так называемое «Христианское право» по большей части просто пытается сохранить некоторые былые свободы, которыми обладал этот народ, просто игнорируется. Либералов никогда не клеймят как «Радикальных либеральных левых», но всегда рекламируют как защитников наших свобод.
Цель наших новых «защитников свободы» — удостовериться, что если христианство и выживет в Америке, то оно будет начисто очищено от своей уникальности. Это — американская версия «позитивного христианства» Гитлера, которое совместимо с любыми религиями и нравственными воззрениями. Тот, кто верит, что крест Христов требует от них абсолютной верности, не сможет выразить свою веру открыто. Ричард Нойхаус отмечает, что причиной этому является вера некоторых людей в то, что государство должно быть «лишено религии, и что религия допускается только тогда, когда она герметично запакована в сфере личной жизни».146 Радикальные атеисты только тогда успокоятся, когда иудео-христианские принципы будут вырваны из сердец и умов западной культуры.
Мы не знаем, когда все это закончится. Нам известно только то, что мы обладаем высшей честью представлять Христа среди этих идеологических потрясений. Нам брошен вызов подняться в этот час невероятных проблем и возможностей.
