Когда Гитлер вернулся в свой приемный город Мюнхен, он был принят на работу в издательство и службу новостей политического отдела армейского командования округа. Его пригласили на собрание маленькой социалистической партии, однако оно не произвело на него впечатления. Он решил туда не возвращаться, однако, когда был приглашен в следующий раз, пересмотрел свое решение.
С некоторыми опасениями он был внесен в партийный список как седьмой член комитета Партии немецких рабочих. Позже по его предложению они добавили к своему названию слова «национал-социалистическая», и таким образом была рождена Национал-социалистическая партия немецких рабочих, которая позже стала называться просто «нацистской». Гитлер маневрировал, чтобы занять лидерскую позицию и использовать ее для построения своего политического плацдарма.
В 1923 году, когда в Германии бушевал политический хаос и галопировала инфляция, Гитлер решил, что подоспело время для путча (революции), который позволил бы ему захватить власть в Германии. 8 ноября того же года он взял под контроль трехтысячную толпу, собравшуюся в пивной «Бюргербраукеллер» в Мюнхене, выстрелив в воздух из своего пистолета, взобравшись на сцену и заявив о том, что его революция началась! Все должны были присоединиться к нему, иначе им бы пришлось иметь дело с шестьюстами его молодчиками, окружившими здание. Он ходил по сцене, крича о том, что правительство Баварии свергнуто и что армия и полиция теперь маршируют под знаменем со свастикой. Он, конечно же, блефовал, однако люди этого не знали.
Гитлер захватил трех политиков, которые проводили собрание в соседней комнате, и под дулом пистолета приказал им присоединиться к его партии. Когда они отказались, он выбежал обратно в зал и объявил, что только что было сформировано новое правительство с уважаемым Людендорфом (проигравшим, но популярным армейским генералом Первой мировой войны) во главе армии. Пивная наполнилась громкими приветственными восклицаниями, в то время как три лидера все еще были заперты в маленькой комнате рядом со сценой.
Был вызван помощник, чтобы привести на собрание генерала Людендорфа. Когда генерал прибыл и услышал, какой сюрприз преподнес Гитлер, он рассердился. Он осерчал еще больше, когда услышал, что во главе нового правительства будет Гитлер, а не Людендорф. Тем не менее, принуждаемый политическими событиями того времени и под давлением сложившихся обстоятельств, генерал убедил трех лидеров присоединиться к революции. Мгновение спустя они вышли на сцену и объявили охваченной благоговейным трепетом толпе, что они торжественно обещают поддерживать новый режим!
Из-за плохой организации «новое правительство» было разоблачено в ту же ночь. Трое лидеров, пообещавших под дулом пистолета быть верными, обратились против Гитлера. Чтобы не ударить в грязь лицом, Гитлер на следующий день согласился с планом, предложенным генералом Людендорфом, по которому коричневорубашечники должны были промаршировать к центру Мюнхена и захватить в нем власть. Эти два человека вместе повели колонну из трех тысяч штурмовиков к центру города. Во главе колонны развевался флаг с изображением свастики, за которым следовали вооруженные люди. Их сопровождали толпы народа.
Когда они маршировали по узкой улице Резиденцштрассе, выходящей на просторную площадь Одеонсплац, их встретил отряд полиции. Никто не знает, кто первый открыл огонь, однако с обеих сторон раздавалось множество выстрелов, и в течение шестидесяти секунд были поражены шестнадцать нацистов и трое полицейских. Гитлер шел, сжимая правой рукой левую руку одного из своих товарищей. Его товарищ упал, сраженный пулей, и повалил Гитлера на мостовую. Свидетели говорили, что Гитлер был первым, кто вскочил и подался вспять, покинув на улице своих мертвых или умирающих товарищей.
Гитлера быстро увезли на машине в загородный дом его друга для отдыха, объясняя это тем, что у него была вывихнута рука. Он был полностью дискредитирован и знал об этом. Во всем мире газеты провозгласили, что его карьере пришел конец. Неудивительно, что он помышлял о самоубийстве, часами просиживая с пистолетом, направленным себе в голову. От этого шага его отговорили жена и дочь друга, которые ухаживали за ним до полной поправки. И опять-таки, мы можем только догадываться, какой была бы история Германии, если бы ему хватило мужества нажать на курок.
