Он видел ужас, дикий животный страх, безудержное, неистребимое желание жить, хотя бы еще денечек, хоть дополнительный час, но жить, жить.
А здесь – спокойный грустный взгляд.
Он испытал облегчение, когда на лице «смертника» затянули черный платок.
У места казни все тоже происходило не так, как обычно.
Осужденный спокойно шел к месту расстрела. Придерживавшие его конвоиры приблизились к яме и заученным движением хотели резко надавить «смертнику» на лопатки. Они даже синхронно подняли ладони. И – замерли. Замерли…
Он растерянно оглянулся по сторонам. Наверное, с ребятами что-то случилось. Сдали нервы, плохо себя чувствуют. Не важно что, потом выяснится. Но вот сейчас налицо нарушение инструкций. И оставшиеся члены группы знают, что делать в таких ситуациях. Их еще не было на практике, но они четко прописаны в документе. Исполнитель с взведенным пистолетом в руках должен совершить выстрел на поражение. Если по каким-то причинам он этого сделать не может – два сотрудника, обеспечивающие охрану и вооруженные автоматами, должны расстрелять «смертника» в упор.
Но – ни единого звука выстрелов. Ничего. А «смертник» уже распрямляется, уже опускает скованные наручниками руки.
Он хотел вынуть из кобуры свое табельное оружие и с ужасом понял: не может даже пошевелиться. Пальцы не слушаются. Их словно вообще нет, пальцев! А «смертник» уже отходит от ямы. Глаза его по-прежнему завязаны платком, но он безошибочно ступает на слабо освещенную фонарем тропинку, ведущую в глубь леса.
«Это какой-то гипноз. Через платок, не знаю, как у него это получилось, но получилось!», – ошалело подумал он и хотел закричать, чтобы как-то вывести из ступора словно окаменевших членов группы.
Но изо рта не вырвалось ни звука! И в глазах стало вдруг совсем темно. И возле лица отчего-то запахло сочной росистой зеленью…
Он очнулся позже других. От резкой едкой вони нашатыря, бессвязного бормотания перепуганного доктора, доклада одного из исполнителей.
– Мы прочесали лес. Собака потеряла след на том месте, где было обнаружено вот это…
Он скосил глаза. В руках исполнителя находились наручники, темный кусок ткани, которым осужденному завязывали глаза, да тонкая длинная стальная цепь, сковывавшая ноги.
– Надо подписать акт, – захлебывался слезами прокурор. – Иначе нас самих под суд! Подумайте об остальных! Все согласились. Выхода нет. Это было какое-то наваждение. Однако побег удался!
По лицам всех членов группы он понял: надо подписывать. Они действительно считают, что это единственный выход из данной ситуации.
Места захоронения держатся в секрете. Никто и никогда не проводил никаких проверок. Ничего узнать невозможно…
– Давайте протокол, – пробормотал он. – Мы попытаемся замять это чрезвычайное происшествие. Но вы подумайте, что с нами будет, если якобы расстрелянного заключенного потом обнаружат…
Как ни странно, первый раз остаток ночи прошел спокойно. Кабинет не сжимался до размеров ямы. Ни стонов, ни крови в лицо. Ничего. Просто желанный спасительный темный провал. И даже опасений по поводу того, что вся эта история выплывет наружу, у него тоже не было. Успокоилась каким-то чудом и боль в вечно ноющем колене.
Его разбудил телефонный звонок.
– Отменить исполнение приговора по уголовному делу. Как выяснилось, осужден невиновный человек. Сегодня ночью задержан настоящий убийца, и он во всем сознался. Редко, но такое, к сожалению, бывает. Еще ведь не поздно?
Он, секунду поколебавшись, тихо сказал:
– Поздно. Приговор приведен в исполнение…
