4. Попытаться разыскать крест либо другую особо почитаемую реликвию и развенчать мифы.
5. Не пользоваться компьютером для хранения информации.
6. Попросить Витька избить Никитоса и Александроса. Не захочет бесплатно – попытаться заинтересовать деньгами».
Володя читал про себя, и Елена Семеновна по его лицу, наверное, решила, что дело совсем плохо. Вышла на кухню, откуда вскоре потянуло резким запахом валокордина.
– Я думаю, – Лика чуть отодвинулась от сидящего на диване Седова, – пацану не давали покоя лавры Дэна Брауна. И он, вдохновленный его пасквилем на католическую церковь, решил провести якобы журналистское расследование и обгадить православие.
– А при чем тут крест? – в карих глазах Паши мелькнула растерянность. – Какая-то реликвия? Что за Витек? Кто такая эта Алексеева?
– Про Витька не знаю. А Алексеева – это преподавательница института, – из кухни прокричала Елена Семеновна. – Нравится она ему очень. Говорил, интересно рассказывает.
Внезапно Лика треснула себя по лбу.
– Да! Она же древнерусскую литературу читает! У нас на журфаке ее лекции хитом были! Женщина уникальная. Насколько меня раньше от всех этих летописей тошнило, настолько потом я их полюбила. Это были не лекции, театр. А еще у Тамары Кирилловны свой бизнес уже в те годы намечался. Она одной из первых наладила торговлю по почте. Помните, тогда еще телерекламы не было? А всякие чудо-брюки, превращающие в супермодель, продавали по рекламным объявлениям в газетах.
– Что ж ты ее сразу не вспомнила? – ехидно поинтересовался Паша.
Лика вздохнула.
– Лекции были интересные. Но в редакции мне было еще интереснее. Значит, теперь она работает в нескольких вузах. В принципе, ничего необычного. Многие преподаватели так делают.
– Поезжай к этой Алексеевой. Все равно под ногами путаешься. Должна же быть хоть какая-то польза от твоей настырности. Так что давай, мать, вперед и с песнями, – распорядился Седов. – А мы с Пашей сейчас поговорим с Еленой Семеновной на предмет того, где может находиться ее сын.
– Иду, иду, – мама Коли вошла в комнату. – Сердце прихватило, вы уж извините, что вас оставила…
«Веснушчатый, в очках. Короче, лох лохом, – думал Василий Рыжков, продираясь через вокзальную толпу. – Одно хорошо, что этот мудак вещички с собой решил прихватить. Сам как сопля, такого потерять – проще простого. Рюкзак здоровый, следить удобно».
Как же звать этого урода? Ларио вроде имя его называл…
Вася Рыжков поскреб бритый затылок, потом заматерился сквозь зубы.
Колей. Козлину с рюкзаком за плечами зовут Колей. Коля – Колюсик. Ути-пути. Скоро ему небо с овчинку покажется, чмошнику недобитому!
Он следил за парнем, задыхаясь от злобы. Пацаны с его района уже давно поднялись. Бригады свои сколотили. Такими бабками ворочают – мама не горюй. А он все на подхвате. На мелочовке. Ни бабок, ни авторитета. Еще и коза эта, Маринка. Сучка! А как на шею вешалась. Тьфу, противно вспомнить. «Васютка, миленький, люблю, хочу, жить без тебя не могу». И что вышло? С Серегой спуталась. Как просекла, что нет у Васи капусты, – все, прошла любовь, завяла морковь.
Но ничего. Уж он-то своего не упустит. Ларио за хлюпика деньжищ обещал отвалить. Скоро все будет в шоколаде.
Отшвырнув замурзанного черноволосого попрошайку, Вася занял очередь в кассу, где продавались билеты на пригородные маршруты. Удачно получилось пропустить вперед толстую тетку с большой корзиной, из которой торчали зеленые веточки рассады. Удачно. И не впритык к Колюсику, и расслышать, куда тот со своим рюкзачищем свалить нацелился, тоже получится.
Интересно, неужели этого хлюпика на бабки развести можно? По виду – так совсем не похоже. У мудилы даже портмоне нету. Вон, достал из кармана джинсов горсть монет, пересчитывает, вздыхает.
Зазвонил телефон, но Вася, посмотрев на экран, сбросил звонок.
Не терпится Ларио новости узнать.
Хорошие новости. А будут – еще лучше. Не хватало еще из-за звонка прослушать, куда Колюсик мылится, да бабки свои потерять. «А вообще, интересно, зачем я-то Ларио понадобился? Колюсика этого он, кажись, сам пас. Потом меня выдернул, – думал Василий, потихоньку продвигаясь вслед за теткой с корзиной к заветному окошку. – Ах да, ну конечно. Сам пачкаться не хочет. А мне по фиг. Главное – капусту срубить. И потом, хлюпик этот совсем дохлый. Такому дай один раз по печени – он все и расскажет. Мне не в напряг. А Ларио, видать, нежный…»
