Когда переехали Неву, он решил, что последнюю строку стоит заменить – опять Фалалей скажет, что там вкралось неблагозвучие. Но ведь он не нарочно! Так ему муза продиктовала!
Самсон огляделся и приглушенно рассмеялся. Ему нравилась столица. Золоченые шпили и купола сверкали на солнце. Ангел на шпиле Петропавловского собора простирал свое охранительное крыло над Петербургом, над его жителями, а значит, и над Самсоном. Зимняя, скованная льдом, покрытая снегом Нева кипела насыщенной жизнью: вдали от моста, по налаженным дорожкам сновали бойкие катали, подобно крохотным насекомым на ослепительном белом пространстве копошились темные фигурки отчаянных пешеходов, справа по узкоколейке полз малюсенький электрический трамвайчик. К самому берегу подлетели высокие сани, запряженные северными оленями, и возница в оленьей шкуре мехом вверх помогал своему седоку выбраться на деревянные сходни.
Счастье переполняло Самсона.
«Я найду ее, мою милую Эльзу, мою дорогую и единственную жену, с которой повенчан навечно», – повторял про себя юный сотрудник журнала «Флирт», преисполненный решимости действовать немедленно. У него была ниточка – адрес фотоателье, где когда-то Братыкин добыл фотографию Эльзы. То есть ниточка, конечно же, у госпожи Май, в ее гостиной, – но разве не найти способа туда проникнуть? Да он сегодня же за ужином измыслит, как переместиться в гостиную, а там уж доберется и до альбомчика.
Самсон чувствовал, что проголодался, – он собирался доехать до редакции, явиться пред светлые очи Ольги Леонардовны и потом уже отправиться обедать. Куда она скажет. Наверное, ей так будет приятней. Во всяком случае, тогда она не станет подозревать его в самовольном шатании по городу.
Он старался не возвращаться мыслями к происшествию в церкви – прекрасная Римма, которую вываляли в снегу церковные старухи, повела себя странно. А ведь он помогал тушить ее затлевшее платье, сам извлек испуганную Суламифь из сугроба, подозвал экипаж, усадил туда пострадавшую и намеревался сопровождать ее до дому. Но она не разрешила ему подняться в пролетку. Она прогнала его! Ее бледные губы дрожали, и над верхней отчетливо вырисовался черный пушок, покрытый не растаявшими крупинками инея, в черных глазах застыл ужас. А ведь чуть раньше, в храме, он дивился исходящему от нее соблазну – храм, и тем более с разверстым гробом в приделе, место для флирта неподходящее. За что же Римма так неожиданно его возненавидела? Неужели она расстроилась из-за того, что, когда ее тушили, он невольно увидел ее слишком тощие икры?
Самсон спрыгнул на тротуар перед зданием редакции. Дворник у парадных дверей нахально вылупился на него. «А с виду здоровехонький», – пробурчал он в спину журналисту.
Расстроенный Самсон захлопнул за собой дверь – надо же, как быстро слухи распространяются, Данила, что ли, дворников оповещает об аптечных пузырьках? Самсон жалел, что оторвал сигнатюрку от флакончика – рассчитывал уничтожить улику, способную взбесить Лиркина, а вон как обернулось. Еще хуже.
Короткое сожаление не успело перерасти в глубокую мысль, потому что на лестничной площадке второго этажа на Самсона налетел, едва не сбив его с ног, Мурыч.
– О, черт, – зашипел он, – и ты тут. Беги отсюда вон, пока цел.
– Да что вы? Что случилось?
– Говорю тебе, улепетывай. Там Куликовское побоище! Синеоков буйствует, громит редакцию, грозится убить госпожу Май!
– Ей же надо помочь!
– Да брось ты, – Мурыч с опаской оглянулся на дверь, из-за которой неслись нечленораздельные крики и жуткий грохот, – она забаррикадировалась на своей половине. А этот психопат еще нас с тобой покалечит!
– А как же Данила?
– Данилу не видел, скрылся хитрец. Да я ведь только за порог ступил, как все понял. Нельзя лезть в пасть разъяренному медведю!
– Может, дворнику сказать или полицию вызвать?
– Не умничай, дружок, – Мурыч толкнул стажера вниз по лестнице, – госпожа Май сама знает, когда полицию впутывать. Бежим, покуда целы. Ты обедал?
– Нет еще. – Самсон, топчась под козырьком у парадной, все еще сомневался.
– Давай в Приказчицкий клуб, – предложил Мурыч, – и недалеко, и недорого, и прилично. Это местечко давно журналистская братия облюбовала.
