«Тот человек, тот клеймёный каторжник, что напал на меня возле женской спальни тогда ночью, — думал Василий. — Ведь прошёл он в дом также тайно, как я, через чёрный ход. Я забрался туда свататься с пьяных глаз. А он-то зачем полез среди ночи? Что каторжнику клеймёному могло в доме понадобиться в такой час? Если он хотел украсть что-то, так зачем же ему лезть в девичью спальню? В девичьей спальне, кроме визга и переполоха, ничего среди ночи не сыщешь. Да и, если бы он хотел украсть, не стал бы на меня нападать. Почему он напал на меня? Вероятно, принял за кого-то другого. Кого он хотел убить? Кто его послал?»
Вокруг стояла ровная зимняя чернота, когда, стряхнув с себя остатки дремоты, Василий сел в санки.
— Так ещё рано, — мутными глазами глянув на него, сказал Афанасий, устраиваясь рядом. — Могли бы ещё немножко соснуть. Стреляться со свежей головой надо, зачем мы…
Афанасий, согревшись под полостью, задремал. Он так и не понял — зачем Макарову понадобилось выехать раньше.
Прежде, чем ехать на Пряжку, сани, по приказу Василия, сделали большой круг по городу и прокатили мимо дома на Конюшенной.
Проведя не один день перед этим домом и ни разу не заметив уголовника в надвинутой на глаза шапке, Василий почему-то решил, что, как раз теперь он его увидит.
«Если замечу, убью сразу, — определил для себя молодой горячий поручик. — Больше всего похоже, что в дом он не просто так прокрался, а за жизнью Анны Владиславовны приходил. Даже, если я и неправ, лучше убить. Не велик грех каторжника убить. Замолю».
В окне Анны горел свет. Василий остановил сани и тихо, так, чтобы не разбудить своего секунданта вышел. Обогнув здание, молодой офицер приблизился к двери чёрного хода. Нажал на ручку, дверь не поддалась.
«Ну слава Богу, — подумал он, — так просто не войти».
В городе было совсем тихо, и неожиданно долетевший до слуха звук речи, удивил Василия. Ни стука подков, ни шороха полозьев, ни ржание, а только лишь голоса и осторожные шаги.
Поручик повернулся и быстро отошёл от двери, покидая освещённую зону, присел на корточки и замер. Напряжённо он смотрел на запертый чёрный ход. Шипел, разбрызгивая синие искры, адский газовый фонарь. Минуту проходила за минутой. Никаких голосов уже не было слышно.
Василий начал замерзать и хотел вернуться в свои сани, когда вдруг увидел две фигуры, качнувшиеся в неверном сильном свечение фонаря. Теперь голоса прозвучали совсем близко, но Василий Макаров не понял ни одного слова. Говорили на чужом языке.
Неплохо зная немецкий язык, в полку было много теперь немцев, и он специально упражнялся, Василий был удивлён, что совсем ничего не понимает.
«Неужели французы? — подумал он. — Откуда среди ночи в Санкт-Петербурге пешие французы в оборванных шубах?»
Отчётливо он видел две крупные фигуры. Он услышал, как болезненно скрипнула запертая дверь. Скрипнула, но не поддалась.
Мягко прозвучало какое-то слово на непонятном языке. В свете фонаря блеснуло короткое широкое лезвие. Лезвие было вставлено в щель, но нажать на рукоятку взломщик не успел.
Василий вскочил на ноги, подпрыгнув на месте, возвращая подвижность застывшим членам, и, выхватив саблю, кинулся широкими шагами к злодеям.
Опять короткое слово на незнакомом мягком языке. Слово в ответ. Было похоже, что двое говорят, набрав в рот горячей картошки.
— Стой, сука! — крикнул Василий, размахивая саблей. — Стой!
Но почти бесшумно возникшие взломщики, также бесшумно мгновенно исчезли. Они будто растворились в морозном воздухе так быстро, что возникло даже сомнение: не привиделись ли они вообще.
«Почему они не стали драться? — возвращаясь в сани и натягивая поводья, соображал Василий. — Почему они бежали? Наверное потому, что не драться пришли, а убивать. Но это не был тот клеймёный в шапке, это были какие-то французы, да и язык-то на французский не похож. Может быть, англичане? Странно. Утром пойду к Бурсе, всё ему расскажу, всю правду. Пристрелю этого нахала и поеду! Нужно было сразу же рассказать о моем ночном визите, честь честью, но жизнь девушки подороже станет!»
Только что воздух был чист, и при каждом вздохе, будто крепкою водкой, ночь обжигала горло. Как вдруг посыпал с неба, закружил густой тёплый снег.
