– Кто ты, что портишь труды многих лет, свершенные во славу Сатаны?
И ответствовал Леотрик:
– Я – Леотрик, сын Лорендиака.
И сказал паук:
– Сей же миг начну плести веревку, на которой тебя повесят.
Тогда Леотрик рассек еще одну связку канатов, и подобрался поближе к пауку, что деловито сплетал витые нити, и паук, отрываясь от работы, полюбопытствовал:
– И что же это за меч, способный разрезать мои веревки?
И ответил Леотрик:
– Это Сакнот.
Тогда черная шерсть, нависающая над паучьей мордой, раздалась вправо и влево, и паук нахмурился; в следующее мгновение волоски снова сомкнулись и сокрыли все, кроме грешных маленьких глазок, плотоядно поблескивающих в темноте. Но прежде чем Леотрик успел дотянуться до чудища, паук проворно вскарабкался по одной из своих веревок на высокие стропила и уселся там, утробно урча. Расчищая себе путь Сакнотом, Леотрик прошел через всю комнату и обнаружил дальнюю дверь; дверь оказалась закрыта, а ручка – вне пределов его досягаемости, так что юноша прорубил себе дорогу Сакнотом ровно так же, как поступил с Порталом Звучащим, Исходом Войны. И вступил Леотрик в ярко освещенный зал, где за огромным столом пировали Королевы и Принцы; повсюду вокруг горели тысячи свечей, и свет их отражался в вине, что пили Принцы, и в великолепных золотых канделябрах, и золотой блик играл на монаршьих лицах, и на ослепительно-белых скатертях, и на серебряных блюдах; и вспыхивали и гасли кристаллы драгоценных камней в волосах Королев, причем к каждому камню было приставлено по отдельному летописцу, который за всю свою жизнь иных хроник не вел. Между столом и дверью выстроились две сотни лакеев – в два ряда, по сто в каждом, лицом друг к другу. Никто не взглянул на Леотрика, когда вошел он через брешь в стене, но один из Принцев задал вопрос лакею, и вопрос этот передавался из уст в уста по всей цепочке прислужников, пока не дошел до последнего, стоявшего рядом с Леотриком, и сказал он Леотрику, на него не глядя:
– Что тебе здесь нужно?
И ответствовал Леотрик:
– Я пришел убить Газнака.
Лакей за лакеем повторяли этот ответ, покуда не достиг он пиршественного стола. – Он пришел убить Газнака.
И новый вопрос прокатился по ряду лакеев. – Как твое имя?
И противоположный ряд доставил ответ к столу.
Тогда один из Принцев объявил:
– Уведите его туда, откуда мы не услышим криков.
Лакей за лакеем передавали эти слова по цепочке, покуда не достигли они последней пары прислужников, и те шагнули вперед, намереваясь схватить Леотрика.
Тогда Леотрик показал им меч, говоря:
– Это Сакнот.
И оба прислужника передали рядом стоящему: «Это Сакнот», – а затем завизжали и обратились в бегство.
Так, пара за парой, вдоль по всему двойному ряду, лакей передавал лакею: «Это Сакнот», – а затем с визгом обращался в бегство, и вот последние двое донесли весть до пирующих, а все остальные к тому времени уже исчезли. Тут в панике вскочили Королевы и Принцы, и опрометью бросились прочь из зала. И едва исчезли они, роскошный стол показался взору маленьким, замусоренным и жалким. А до Леотрика, что остался в опустевшем зале, размышляя, в которую из дверей проследовать, издалека донеслись звуки музыки, и юноша понял, что это волшебники-музыканты убаюкивают Газнака напевами.
И вот Леотрик зашагал в ту сторону, откуда доносилась музыка, и вышел через дверь, противоположную той, через которую прорубил вход, и попал в зал не менее обширный, чем прочие, и было там немало женщин, наделенных неземной красотою. И спросили они гостя, что тот ищет, и, услышав, что пришел он убить Газнака, все они принялись заклинать юношу побыть с ними, говоря, что Газнак бессмертен, если не брать в расчет Сакнот, и что им нужен рыцарь, способный защитить их от волков, тех, что всю ночь рыщут у стенных панелей и порою врываются в зал, ибо трухлявое дерево для них – не преграда. Может статься, Леотрик поддался бы искушению и задержался, будь это смертные женщины, ибо странная красота их тревожила душу, но заметил юноша, что вместо глаз у них – крохотные язычки пламени мерцают в глазницах, и понял, что перед ним – не более, чем лихорадочные сны Газнака. Потому молвил он:
