— Это же Леня Горшков.
Григорий Нищих, тот, кто привел Леонида, смущенно сказал:
— Оружьице при нем солидное — две винтовки да два нагана. Я и решил: следит за нами.
— Ну, с чем пожаловал? — Вдовин положил руку на плечо Леонида.
— Крепко хватанул, — недовольно повел глазами на Григория Леонид.
— Смотри-ка, — к столу подошел Петр Бухалов. — Я тебя поначалу не признал, Леня.
Горшков передал листовки. Рассказал о первом заседании созданного районного подпольного комитета, сообщил Вдовину все, что просил передать ему лично Голубцов, и заторопился:
— Светать скоро будет, обратно надо.
Григорий Нищих и Леонтий Федячкин привели лошадей.
— Я довезу тебя до Тугайкульского леса, — сказал Петр Бухалов. — Дальше на лошадях опасно.
У Тугайкульского озера друзья распрощались, Леонид подарил Бухалову одну из трофейных винтовок. Вторую винтовку и оба нагана спрятал в укромном месте возле заимки Головешкина. В поселок идти с оружием сейчас было рискованно.
Леонид шел по тропке спокойно: если даже его и схватят, никаких улик у контрразведки не было. Сильный удар в голову свалил с ног. Кто-то связал больно руки. В полутьме он заметил, что задержали его два белогвардейских солдата.
— Знать-то, не зря здесь шел, — сказал один из них, видимо, старший. — Веди в штаб. Я здесь еще постерегу. Вертайся живее.
— Вести-то его как? — спросил второй. — Дорог здешних я не знаю.
— Шагай по этой тропке, там и штаб увидишь.
Но солдат в темноте не заметил, что на развилке двух тропинок свернул не на ту, которая вела к штабу. Леонид вскоре понял это, и сердце радостно дрогнуло: они шли к кладбищу вблизи заимок Бойко[11] и Головешкиных[12]. Возможно, что там и удастся избавиться от конвоира.
Шли долго, солдат озирался, стараясь понять, где они находятся. Внезапно Леонид услышал отдаленный стук телеги. Ехать ночью по проселочной дороге мог, конечно, только кто-то из местных жителей.
— Куда ты меня ведешь? — сказал Леонид конвоиру. — Если в штаб, то надо свернуть туда вон, вправо, — мотнул он головой в сторону гремевшей телеги.
Солдат постоял, прислушиваясь, потом буркнул:
— Айда вправо.
На телеге ехал Афанасий Ряшин — брат Никиты.
«Леньку задержали», — понял он и, не раздумывая, бросился на конвоира, едва телега поравнялось с тем. Растерявшийся солдат не сопротивлялся.
— Развяжи руки, — сказал Горшков, когда Афанасий связал солдата.
— А с этим что делать? — кивнул Афанасий на конвоира.
— Ну его, — махнул рукой Леонид. — Заберем винтовку и пусть проваливает.
Он подошел к солдату.
— Вставай-ка и мотай отсюда. Не вздумай следить за нами.
Афанасий и Леонид взобрались на телегу, лошадь с места взяла рысцой. Около барака, где жил Горшков, Афанасий распряг лошадь, сел на нее верхом.
— Завтра забегай, дело есть, — сказал Леонид. — Надо у вас на Ашанинских копях создать свой десяток. Сможешь это организовать? Я помогу.
— Подумаю, — сказал Афанасий. — Кое с кем из ребят переговорю.
8
Знойный день августа. Жаром пышет от земли, но в лесу духоты меньше. Володя Вдовин вытер пот с лица, оглянулся. Все ребята разбрелись по березовой роще, рубашки их мелькали между деревьями. С утра вся компания собирает грибы.
Коля Репин вынырнул словно из-под земли.
— Там кучу сучьев ребята нашли, — сообщил он.
— Ну и что же? В лесу сучьев много.
— Да нет, пахнет падалью.
Составив корзины под березу, юноши принялись растаскивать сучья в стороны. Неожиданно вместе с сучьями из кучи вытащили белую кашемировую шаль с цветастыми полями.
— Смотри, кровь! — крикнул кто-то, указывая на шаль.
— Давай дальше! — скомандовал Володя Вдовин. Под листьями лежала мертвая старая женщина. Лицо ее в нескольких местах оказалось проколотым острым оружием, вероятно, штыком.
Держа в руках шаль, Володя вспоминал, на ком он видел ее?
— Стоп! — объявил он. — В такой шали по воскресеньям я часто видел бабку Стряпунину. С неделю, как исчезла она с копей.
Володя состоял в подпольном десятке Горшкова. Он не мог сказать товарищам, что шестидесятилетняя Стряпунина была разносчицей листовок и связной между копями. Это она сообщила Степану Викторовичу Голубцову, что Ф. Смирнов и И. Богаткин стали тайными агентами белогвардейцев. Иначе и не могла поступить Татьяна Стряпунина: двое ее сыновей и зять сражались в Красной Армии. Десятки раз проходила старая женщина незаподозренной мимо патрулей, но вот поймали ее беляки.
