Прислушавшись к себе, я понял, что проголодался. Совсем хорошо. Значит, иду на поправку. Откинув в сторону одеяло, я попытался встать, но из этой затеи ничего не вышло — удалось лишь сесть, и то голова сразу же немилосердно закружилась. Затошнило. Похоже, сотрясение мозга. Осторожно ощупал голову, пальцы наткнулись на плотную повязку, покрывавшую всю голову и часть лица. Точно сотрясение. Левая нога туго обмотана окровавленными тряпками от колена до паха. Штанов нет. Вообще ничего нет. Из одежды только одеяло. Стыд какой. Прикрыв срамное место и осторожно поворачивая головой, я огляделся в поисках своей одежды. Оказалось, зря я это затеял. Только привлек к своей персоне внимание.
— Слава Создателю! Господин очнулся! — донесся радостный голос с поляны.
После выкрика поляна замерла, а затем со счастливыми криками все кинулись ко мне. Не затоптали бы. Меня вмиг окружили возбужденно гомонящие люди. Все стремились прикоснуться, дотронуться хоть до края одеяла. От гвалта и мельтешения загудело в голове, я невольно поморщился.
— Очнулся! Очнулся!
— Господин, выздоравливайте.
— Слава Создателю, на поправку пошел.
— Мы молимся за вас.
— Ох, лицо-то как сильно порвали, — запричитал женский голос.
— Цыц, дура. Не в красоте дело.
— Руки, ноги целы — и ладно.
— Шрамы украшают мужчину!
— А ну разошлись, — раздалось за спинами, — разошлись, кому сказал! Чего рты поразевали?! Заняться нечем?
К моему удивлению, толпа послушалась, и все начали расходиться, не забывая пожелать мне скорейшего выздоровления. На лицах — искренняя радость и облегчение. Странно, я не знаю этих людей. Абсолютно незнакомые лица.
— Мы все рады, что вы поправляетесь, мой господин. — Передо мной склонился в поклоне мужчина огромных размеров. Поверх одежды — кожаный безрукавный доспех, за поясом заткнут массивный боевой топор. — Не сердитесь на этих скудоумных. От радости, что вы очнулись, совсем голову потеряли.
— Спасибо, — ответил я. — Как я могу сердиться на заботившихся обо мне людей? Только благодарить от всего сердца. Надеюсь, я смогу отплатить за вашу доброту.
Странно, на лице здоровяка появилось искреннее удивление. Таких слов он от меня не ожидал.
— Это наш долг — служить вам, господин.
— И почему вы все называете меня господином? — удивленно спросил я. — Кстати, как тебя зовут? Ты заботился обо мне, а я даже не знаю твоего имени.
Здоровяка как громом поразило. Пытливо заглянув мне в глаза, он чуть помедлил и осторожно произнес:
— Господин шутит. Я Рикар, служу вам всю свою жизнь.
Служит мне? Всю жизнь? Как я могу не знать его? Голова разболелась еще сильнее. Стоп!
А как зовут меня?.. Как меня зовут?!
В голове абсолютная пустота. Имя. Меня зовут…
У меня началась легкая паника. Я не могу вспомнить ничего из прошлого. Ничего! Ни одной детали. Чернота. Хуже того, при попытке напрячь память голова начинала немилосердно болеть. Самое раннее воспоминание — момент, когда я первый раз очнулся на окровавленной траве.
— Как меня зовут?! Рикар, ты знаешь мое имя? — пробормотал я.
— Ох, беда, беда, — пробормотал Рикар, — беда-то какая. Господин, я друида кликну. Нездоровится вам.
Быстрым шагом Рикар подошел к одному из мужчин у костра, сказал что-то на ухо. Кивнув, тот побежал к окружающим поляну деревьям, а Рикар, наполнив варевом из котла глубокую чашку, направился обратно ко мне.
— Господин, сейчас придет друид. Травы собирает для отвара лечебного. Я вам каши принес. Вкусная. Давайте я помогу, господин. Поесть не помешает.
С помощью Рикара я съел несколько ложек наваристой каши. Затем Рикар помог мне опуститься на спину и заботливо прикрыл одеялом. Вернулась сонливость.
— А вот и друид наш поспешает, — сказал здоровяк, кивнув в сторону деревьев.
Повернув голову в указанном направлении, я увидел спешащего к нам тощего старичка. Рикар встретил его в десятке шагов от меня, и они коротко переговорили, поглядывая в мою сторону. В свою очередь, я беззастенчиво рассматривал друида. Длинные седые волосы до плеч, жидкая куцая бороденка и удивительно яркие голубые глаза на изборожденном глубокими морщинами лице. На вид ему лет шестьдесят, никак не меньше. Белый плащ, такого же цвета балахон до пят и простой дорожный посох довершали его облик.
