* * *
Слухи о тянущихся под Цитаделью катакомбах оказались правдивыми от первого до последнего слова, и даже слегка преуменьшенными. Коннахару показалось, что в этих запутанных, прихотливо соединяющихся друг с другом подземельях вполне может разместиться армия численностью в пять или шесть тысяч мечей, но, наверное, он погорячился в оценках. Их вели длинными коридорами, то выложенными глазурованным желтым кирпичом, то прорубленными прямо в диком камне, освещенными через равные промежутки укрепленными на стенах бронзовыми чашами с трепетавшими язычками огня, мимо ответвлений, за которыми, судя по гулкости эха, тянулись большие помещения. Однажды они пересекли самый настоящий мост, под которым с плеском и журчанием текла забранная в парапет речка. Вокруг, что странно, ощущался не промозглый холод, как обычно бывает в устроенных глубоко под землей потаенных укрытиях, но идущий откуда-то из глубин ровный поток теплого, даже жаркого воздуха.
«Крепость же стоит на усыпленном с помощью магии вулкане, — вспомнил наследник Аквилонии. — Надо же, мы ходили и не подозревали, что у нас под ногами прячется еще один город. Интересно, а завоеватели об этом знают? Дверги-то должны были догадаться, им же только дай куда-нибудь закопаться поглубже и глянуть, не отыщется ли там чего».
Жизнь в подземной части Цитадели била ключом. Коридоры отзывались на перекличку голосов, причем чем ниже спускался отряд, тем чаще навстречу попадались здешние обитатели. Многие, подобно Коннахару, сохранили свои значки, где посредине серебряной звезды горели зеленые, синие или оранжевые камешки, символы погибших бастионов. Часто и раскатисто звякал по наковальне молот, из какого-то прохода долетел ни с чем не сравнимый аромат готовящейся пищи, едва не заставивший Ротана свернуть на притягательный запах.
— Сюда, — выполнявший роль проводника Эвье, наконец, остановился перед вытесанной в камне полукруглой аркой. За ней открывался небольшой сводчатый зал с устроенным в стене очагом, у которого как раз хлопотали две женщины из айенн сиидха. Посредине стоял длинный и даже накрытый скатертью стол со скамьями, а вдоль стен темнело с десяток дверных проемов, где завешенных тканью, а где закрытых дверцами в половину человеческого роста. Из-за одной такой дверцы тут же высунулась чья-то голова, с истинно альбийской учтивостью осведомившаяся: сыскал Эвье свою пропажу или и впредь придется выслушивать его ежевечерние жалобы на жестокую судьбу, разлучившую молодого человека со старинными друзьями?
— Сыскал, Фадин, отстань, — отмахнулся Коррент и повернулся к спутникам, примолкшим частично от удивления, частично — от невозможности до конца поверить в увиденное. Ведь еще утром они могли в любой миг распрощаться с жизнью, а вечером не только оказались на свободе, но и встретили того, кого в глубине души считали погибшим. Эвье тем временем невозмутимо объяснял, сопровождая слова быстрой жестикуляцией: — Значит так: сперва помыться и переодеться. То рубище, которое на вас — немедленно в огонь. Через дверь с красной занавесью — горячий источник и бассейн. Воды — хоть залейся, и кипятить не надо. Новую одежду вам сейчас принесут. Эх, ваше высочество, видели бы вы, на что стали похожи… А уж запах…
Коннахар смотрел во все глаза, не переставая удивляться, и с трудом узнавая прежнего беззаботного мальчишку в стоявшем перед ним деловитом молодом воине. Эвье за минувшие три седмицы раздался в плечах и вроде бы даже стал повыше ростом, альбийский доспех из тисненой кожи сидел на нем как влитой, а из-за правого плеча виднелась истертая рукоять узкого длинного меча. Холеные ладони загрубели и покрылись твердыми мозолями мечника, лицо украшала короткая курчавая бородка, над правой бровью тянулся заживающий шрам. Но самое поразительное впечатление производила не внешность, а то уверенное и несуетливое достоинство, с которым держался Коррент.
— Эвье, — спросил Коннахар, улучив маленькую паузу, — у вас тут зеркало есть?
— Что? А… Где-то завалялось. Далее: оружие, доспехи и прочее нужное добро подберете сами, это в арсенале — от нашего зала налево, второй поворот, бронзовая дверь. Тамошним хозяйством заправляет Рэйлив, обращайтесь прямо к нему. Но это потом. А сейчас, как умоетесь — милости прошу к столу. Еда, что там готовят — специально для вас. Подадут, когда скажете. Мы с Файоли пока вас покидаем, — он состроил извиняющуюся гримасу, — нужно устроить остальных прибывших. Мы с ней вроде подручных старшины нашего отряда — сделай то, подай это. Вернусь и потолкуем. Да, еще: вот эта и эта кельи свободны. Располагайтесь как угодно.
