На четвертое утро Исенна откинул узорчатый шатровый полог и вышел к войску. Он приветствовал заранее выстроенное войско краткой воодушевляющей речью, и каждый мог видеть, что вождь по-прежнему крепок, поступь его легка и упруга, как раньше, и в седло могучего боевого коня он взлетел так же легко, как всегда. Немногие обратили внимание на перевешенные на правое бедро ножны, и уж совсем никто не углядел перемены, произошедшие в облике Воителя. Лишь лекари, пользовавшие раненого, знали подлинные обстоятельства возвращения Исенны к жизни. Но они, все трое, увы, вдруг куда-то запропали, и сколь ни искали их — впрочем, довольно вяло — так никого и не нашли…
Там, где оказалось бессильно искусство врачевателей, помогло волшебство. Исенна вновь, как к последнему средству, прибегнул к мощи Алмаза. Однако магией Целительства он владел не столь виртуозно, как разрушающей Силой Стихий, а может быть, эти раны вообще не подлежали исцелению — хотя рука действовала, обугленная кисть так и осталась стянута уродливыми рубцами, тянувшимися вверх по руке до самой ключицы. Правый глаз выгорел начисто, левый порой затягивался мутно-алой пеленой. Оставалась еще слабая надежда, что со временем природа Сотворенного возьмет верх, и раны заживут сами собой. Сейчас же Феантари следовало постоянно сдерживать свой бешеный нрав, иначе сотканное наваждение начинало таять, открывая неприглядную истину.
Вот и теперь — на глазах у Кельдина фальшиво-благородные черты дрогнули, подернулись рябью, поплыли, и на дверга глянула жуткая половинчатая рожа демона.
Безумного демона. И очень, очень опасного.
— Что ты сказал, карлик? — прорычал демон, прожигая Грохота пылающим взглядом и угрожающе придвигаясь. — Что значит «нет»?! Ты… ты смеешься надо мной, ничтожество?! Объяснись, или я велю разрезать тебя на куски, клянусь Предвечным!..
— Смерти я не боюсь, Исенна, и смеяться над тобой не собираюсь, — ответил дверг со спокойствием, которого вовсе не ощущал. Близкое соседство Исенны Безумного даже самых стойких заставляло нервничать. — Выслушай сперва, а уж потом можешь казнить, если угодно.
— Говори, но если…
— Твои маги допросили уйму пленных — почитай, каждого десятого. Так вот, они, пленные то есть, талдычат одно: Семицветье, а вместе с ним горожан, и все, что было самого ценного в Цитадели, вывезли через колдовские врата. Я в этих штуках, сам понимаешь, не силен. Слова «прямая дорога» или «прямая тропа» говорят тебе что-нибудь?
Исенна качнулся назад, будто Кельдин крепко толкнул его в грудь. Демонская личина на одно мгновение из гневной превратилась в растерянную… нет, скорее это было выражение незаслуженной, несправедливой обиды — словно у ребенка отобрали игрушку. При иных обстоятельствах Грохот рассмеялся бы, но сейчас подобная несдержанность могла стоить ему жизни. В голосе альба, когда он снова заговорил, слышалось горькое недоумение:
— Прямая… Нет, невозможно! Они не могли так поступить… У них не хватило бы сил… Никто из нас не владеет искусством создания Врат, даже Эрианн, искуснейший из носителей Жезлов, только начал…
— Никто из вас. Он, — рука дверга отмахнула в сторону висящей на бревнах фигуры, — вам неровня. Мне не раз доводилось слышать, якобы твой пленник — один из творцов этого грешного мира. Если так, то кто знает предел его сил?
— Темный Всадник могуч, но не всесилен! — взвился Аллерикс, словно продолжая какой-то давний спор, ведущийся не с собеседником, а скорее с самим собой. — Мы захватили его в плен и забили в колодки, как раба! Он не смог отбросить наши армии от стен Цитадели, даже имея под рукой Радужную Цепь!..
— Не смог, — согласился Грохот. — Или не захотел. Что до рабских колодок, Исенна, так чародейские умения тут ни при чем. Трудновато колдовать, ежели тебя обласкают обухом по затылку, а потом еще десяток ражих мужиков, всем скопом навалившись, выкручивают руки. Ведь так оно было в той палатке, когда вы с Хитроумным затеяли свои, якобы мирные, переговоры?
— Даже если так! — огрызнулся альб, явно избегая любых напоминаний о ложном перемирии. — Он проиграл битву и теперь беспомощен. Я сделаю из него приманку. Может, Радуга и позволила бежать отсюда тем, кто не мог сражаться, но я никогда не поверю, чтобы Семицветье решилось оставить своего вожака в плену! Нет, они прячутся среди руин, боясь показаться на свет. Я знаю, под крепостью целый лабиринт ходов. Рано или поздно мы выманим их наружу, выкурим, как крыс… Ищите в подземельях! Найдите их, и я не поскуплюсь на награды! За каждого Хранителя, приведенного в кандалах, я отсыплю золотом втрое по его весу…
