Носители Алмазов хранили молчание, ничем не ответив на эту выходку Айхалля, и вообще, похоже, удалились за пределы видимости. Разве только до рези в глазах напрягая зрение либо же обострив его с помощью нехитрого колдовства, можно было разглядеть гигантскую тучу серой пыли, прошитую тонкими синими разрядами — она полностью закрывала одну из дальних гор, оттуда доносились тяжкие удары, от коих порой мелко дрожала земля. Судя по всему, там творилась могучая волшба, и эта волшба вкупе с загадочным бездействием альбов не на шутку обеспокоила защитников Цитадели. Обеспокоила настолько, что поднакопившее силы Семицветье решилось на ответную вылазку. Для ночной атаки объединили свои умения старшие Хранители — Аметист, Опал, Рубин и Аквамарин. Полночь, словно огнями фейерверка, вспыхнула тысячью молний, пролилась огненным дождем на расположение осаждающих. В ответ на дальней горе засияла яркая синяя звезда — и струи огня, способные прожигать любую броню, стали гаснуть в сотне локтей от земли, молнии же бессильно растекались по мерцающему голубому куполу, накрывшему лагерь Исенны и Эрианна.
Эльшар, Драконий Всадник, чьи магические таланты позволили столь блестяще обратить против самих завоевателей атаку звериных орд, скрепя сердце вновь послал обоих драконов на разведку. Черный Дийарм и бронзово-золотая Рагита стремительными тенями скользнули в ночь, но очень скоро возвратились, преследуемые по пятам сразу тремя зеленоватыми вихрями — двумя днями раньше подобный смерч расправился с младшим из драконов, Флеймом. В ночной тьме одинаково бесследно растворялись и драконьи силуэты, и их преследователи, но, когда панические мысли крылатых ящеров коснулись сознания Эльшара, владелец Топаза обратился за помощью к Хранительнице Огня.
Возможно, у Иллирет ль'Хеллуаны и не хватило сил пробить защиту, поставленную самим Исенной над воинским лагерем, зато на иные чудеса ее способностей достало с лихвой. Прямо перед хищными смерчами распахнулась стена пламени, сквозь которую невредимыми пронеслись драконы. Тогда и выяснилось, что за создания привел с собой Аллерикс — то, что с шипением и треском сгорало над вторым ярусом Цитадели, более всего напоминало три гигантских пчелиных роя. Стены и улицы оказались усыпаны хорошо прожаренными тушками крылатых и зубастых тварей, похожих на осу, но размером с голубя. Неугомонные йюрч устроили себе дармовую пирушку — подобные существа были хорошо им знакомы и даже считались деликатесом, причем именно в жареном виде. Зверюги прислали в Башни своего представителя с благодарностью лично Рубину и одной-единственной нижайшей просьбой — нельзя ли добавить к осам пару бочонков какой-нибудь приправы, а то лакомство получилось жестковатым…
… После третьего ночного часа странный грохот в горах стих, и катапульты, как по команде, прекратили обстрел. Часть защитников Цитадели получила возможность забыться беспокойным сном, однако хлопотливая деятельность в замке Вершин и льнувшем к его подножию городе не прекращалась ни на мгновение. Мирное население кварталов, беженцы и раненые — весь этот поток, направляемый распорядителями из числа сиидха и йюрч, вливался в Полуденные Врата замка и устремлялся в обширный внутренний двор.
Посреди него горела Тропа — сотканное из призрачного лилового огня полукольцо, напоминавшее огромную дверь, ведущую в неведомое. Белый Двор оставался единственным местом в Цитадели, которое продолжал укрывать Воздушный Щит. Исход обитателей крепости, начавшийся прошлым вечером, продолжался посейчас, невзирая на полосующие небеса колдовские молнии, грохот рушащихся стен и содрогающуюся под ногами землю. Чародейская война, похоже, пробудила к жизни давно усыпленный вулкан, служивший основанием твердыни. Раньше это вызвало бы всеобщее беспокойство, но теперь мало кто обращал внимание на гулкие толчки.
Паники и толкотни, могущей погубить с таким трудом налаженное отступление, пока не замечалось, однако Сапфир, назначенная заботиться об осуществлении Перехода, еле-еле сохраняла видимость спокойствия. Тропа захлебывалась, словно переполненный водой узкий канал, не в силах пропустить сквозь себя за столь краткое время без малого сорок тысяч душ. А упрямая домашняя скотина, наотрез отказывающаяся входить в переливающуюся оттенками синего и розового глубину портала! А многочисленные узлы, тюки и сундуки со скарбом переселенцев, пусть и составленным из самых необходимых вещей, и припасы на первое время, и оружие, и всякое иное снаряжение! А еще — казна Цитадели, ее собрания древностей, библиотеки и архивы, которым несть числа!
