Став президентом и неизбежно заболев синдромом королевской подозрительности, Стрельцов изобрел для себя кадровый метод: не слушать никаких рекомендаций, хотя бы даже от ветеранов бродячей труппы, чтобы не оказаться зависимым от чьих-то людей, имеющих уже прочные интересы. Он выбирал помощников сам, доверяя только своему глазу, выбирал тех, кто не напрашивался, кто и не помышлял о внезапном возвышении (вознесении!) в кремлевскую иерархию - и не имел, стало быть, никаких связей в Москве, обязан был карьерой только президенту. И в то же время пример счастливых избранников подавал надежду всякому толковому работнику в России: старайся, не суетись - и когда-нибудь на тебя может обратиться благосклонный взгляд Стрельцова, взгляд самой судьбы.
Вот и в Славе Кунгурове Стрельцов не ошибся.
- Странный телекс пришел. Сейсмологи предупреждают, что в Карпатах возможно землетрясение силой в семь-восемь баллов в ближайшие двадцать четыре часа. Передано через Академию Наук. Хотя не на нашей территории, я подумал...
- Правильно подумал! Именно потому, что не на нашей. Свяжи меня с самой Личко, с Оксаной Миколаевной. По горячей линии. Давай! Глядишь, украинский орден получишь. У них теперь орден Мазепы, кажется. Я тебя представлю первым. Личко - лично.
Молодец Кунгуров, что не побоялся побеспокоить! А то начал бы звонить черезвычайщикам - и пропал бы такой козырь.
- Вот так-то, - Стрельцов удовлетворенно положил трубку. - Молодцы сейсмологи: полезно сработали. А то привыкли задним числом объяснять, где разлом и какая платформа поехала. А что толку? На эту платформу уже ничего не погрузишь - уехала.
Они допивали чай, но разговор сбился. Прогноз сейсмологов отозвался невольным внутренним напряжением: счетчик-то тикает - вдруг не через сутки, а в эту минуту?!
Почти через час снова заверещал ВЧ.
- Александр Алексеевич! Кунгуров. Едва нашли. В городе нет, в резиденции не хотят беспокоить! Сейчас Оксана Николаевна гуляет по парку, кормит лебедей. Трубку ей бегом несут. Соединят вот-вот.
Прорвался короткий диалог связистов: "Мой на трубке" - "моя тоже".
И певучий голос:
- Ой, пане Олександр Олексеевич! Слушаемо вас!
- Оксана Миколаевна, я бы не стал мешать вам отдыхать, я и сам сейчас на даче, хотя рад случаю познакомиться хоть по телефону.
- Та то ж и я. Читала вашу телеграмму. Ласково благодаримо!
- Оксана Миколаевна, мне только что передали предупреждение наших синоптиков, то есть сейсмологов, - на всякий случай шутливо оговорился Стрельцов, - что ожидается сильное землетрясение у вас в Карпатах. До восьми баллов в ближайшие двадцать четыре часа.
- Ой, лышенько лыхо!
- Было б лыхо, если б неожиданно. А так приготовиться можно.
- Дома-то не увезешь! Завалятся.
- Людей можно вывести. Скот, - Стрельцов увлекся, давая мужские советы. - Газ отключить. Вообще перекрыть трубопроводы.
- Да уж прикажу. Ой, лыхо! - И перешла на русский. - Спасибо большое: позаботились, предупредили.
- По-соседски. А как же иначе?
- Но мои-то хороши! Ну я им припомню, если продремали! С бюджета всех поскидоваю! Послом зашлю куда-нибудь директора! Где трясет как следует. Пусть ему потолок на голову!
Даже во гневе речи Оксаны Николаевны звучали певуче, особенно мягкое "л" ласкало слух: не "послом" выговаривала, а почти "посл[cedilla]м", "потол[cedilla]к", "на гол[cedilla]ву".
- Однако она булавку в подушку прячет, - подвел итог Стрельцов. "Если продремали". А если у нее не продремали, а у нас всполошили напрасно? Нас же и засмеют! Вот и делай добро соседям. Так ведь сейсмологи же! Синоптики - и те ошибаются, которым наверху видно все, а сейсмологи подземную погоду предсказывают. Загнала нас она в такое положение, Стрельцов удивленно смотрел на сына, - что политически нам приходится землетрясения желать, чтобы не показаться паникерами. Хотя вообще-то противоестественно - желать землетрясения.
- Политика поощряет противоестественные желания, - важно сморозил президентский сын.
27
В Карпатах люди переночевали на улицах, недоумевающую скотину выгнали пастись под луной, но "МыМыМы" к утру об этом еще не прознали.
