— Извини нас, брат, — сказал он, — но нам еще предстоит проделать долгий путь до Стилборо. Нам нужно уйти на заре. Не будешь ли ты любезен показать место, где мы будем спать?
— Конечно, конечно… но вы не должны торопиться, потому что вам будет нелегко добраться даже до берегов Гудзона, если я сам не поведу вас… а завтра у меня нет никакой возможности сделать это, ведь завтра — день Господа!
Тим вздрогнул и нахмурил брови.
— А что может помешать нам?
Якоб пожал плечами, взял еще одну масляную лампу и, прежде чем ответить, зажег ее.
— Банда «ковбоев» , которая появилась на нашей территории. Она сильна, хорошо вооружена, ею командует какой-то человек, называющий себя Эвенджер, что значит Мститель. Она состоит из мерзавцев, которые грабят, жгут… и убивают всех, кто не на стороне англичан. А мне сдается, что вы настроены иначе, чем они… или французы сильно переменились?
Тим резко выпрямился, его густые рыжие брови сошлись в одну линию.
— Ковбои, здесь? Разве мы не в Пенсильвании, первом из независимых штатов?
— Да, но это не значит, что все здесь с этим согласны. Даже в Филадельфии есть еще много сторонников англичан… Но говорят, что утро вечера мудренее. Поговорим обо всем завтра. Ну, идемте!
Двое друзей поклонились хозяйке дома, разжигавшей очаг и не обратившей на них ни малейшего внимания, и пошли за ван Бареном. Снаружи было темно, но дождь лил уже с меньшей силой.
Следуя за пляшущим огнем лампы, они добрались до сарая, стоявшего позади дома, неподалеку от входа в шахту.
Дверь сарая со скрипом отворилась. Якоб высоко поднял лампу.
— Здесь не очень-то просторно, — сказал он, — зато будет уютно. Спокойной ночи. Я приду разбудить вас незадолго до рассвета.
Сарай и вправду был на три четверти заполнен огромными тюками высушенного папоротника, распространявшего приятный аромат, — это была вполне сносная постель. Друзья с удовлетворением оглядели помещение, но когда Якоб собрался удалиться вместе с лампой, Жиль попросил оставить ее, а когда тот удивился, что им нужен свет, чтобы заснуть. Жиль пробормотал смущенным тоном и стараясь не глядеть на Тима:
— Я никогда не мог заснуть в полной темноте.
Это из-за того, что, когда я был еще маленьким ребенком, в моей комнате обвалился потолок! Это… это нервное!
— А если вы подожжете мой сарай? — недовольно спросил Якоб.
— О, не бойтесь! К тому же Тим погасит лампу, как только я усну. Он уже привык.
Ван Барен буркнул что-то обидное насчет того, что добрый король Франции воспользовался, должно быть, представившимся ему случаем и избавился от всех трусов своего королевства, отправив их к доблестным защитникам независимости, но все же поставил лампу на землю.
— Приятных сновидений! — насмешливо сказал он.
Дверь закрылась за ним, заскрипев еще сильнее.
Затем с шумом упала щеколда, но все же этот шум был недостаточно сильным, чтобы полностью заглушить другой звук… скрежет ключа, осторожно поворачивающегося в замке.
Схватив лампу. Жиль вскочил и подбежал к двери. В ней и в самом деле был замок, установленный снаружи: скважина была отлично видна под брусом щеколды. Крепко выругавшись сквозь зубы, он обернулся к Тиму.
— Ты ведь подозревал что-то в этом роде, а?
Что ж, ты был прав! Мы попались уж не знаю в какую ловушку. Он нас запер!
— Я слышал, — проворчал в ответ Тим и насмешливо добавил:
— Если я правильно понял, подозревал его не один я, иначе зачем бы доблестному солдату короля Франции понадобилось выставлять себя на посмешище!
Холодный взгляд бретонца встретился с глазами Тима: в них сверкал один и тот же веселый огонек.
— Когда в лампе горит масло, когда дверь так отвратительно скрипит и когда опасаешься чего-то дурного от своего хозяина, приходится кое-что терпеть, — сказал он. — Но я боюсь, что опозорился понапрасну: нас поймали как крыс в крысоловку.
— Посмотрим! — ответил Тим.
Без долгих объяснений он вытащил свой нож и принялся ковырять им в двери — скорее для очистки совести, ибо она оказалась весьма прочной, а замок был прилажен так, что до него было трудно добраться изнутри.
— Подобные штуки для того лишь, чтобы охранять папоротник? — прошептал он, орудуя ножом. — Это уж слишком!
