— Врываются эти типы. Вы убиваете одного. Раньше мне не приходилось видеть, чтобы так... Вы говорили странные вещи. Сбили меня с толку. Думаю, мне следовало дождаться полицейских. — Джилл провела ладонью по своим светлым волосам. — И вам тоже. Они помогли бы.
— Ну да, посадили бы меня за решетку, а потом прикончили.
— Это какой-то бред! Настоящая паранойя!
— А вы, очевидно, считаете нормой, когда к вам в дом врываются убийцы. Я не параноик. Я мыслю рациональными категориями. С вечера четверга везде, где бы я ни появлялся, меня пытались убить. Я не желаю оказаться в тюремной камере и превратиться там в мишень.
— Но теперь меня сочтут соучастницей.
— Вы и есть соучастница. Вы вовлечены в это дело, и полиция не станет вас защищать от убийц.
Джилл ничего не оставалось, как в полном замешательстве качать головой.
— Послушайте, — продолжал Питтман, — я всего лишь пытаюсь спасти вам жизнь.
— Но моя жизнь не нуждалась бы в спасении, не появись вы сегодня в моем доме.
От этой реплики Питтман дернулся так, словно получил пощечину. И хотя неподалеку, на соседней тропе, слышался детский смех, там, где стояли они, наступила мертвая тишина.
— Вы правы, я совершил ошибку.
— Простите, я не должна была вам этого говорить.
— Это вы меня простите, — произнес Питтман и пошел прочь. На его руке висел плащ, карманы оттягивали кольт, трофейный пистолет и обоймы, извлеченные из оружия двоих бандитов.
— Эй! Куда вы направились?
Питтман не отвечал.
— Подождите!
Питтман не реагировал.
— Подождите! — Джилл догнала его. — Я же попросила у вас прощения.
— Но вы сказали сущую правду. Не появись я в вашем доме, все было бы в порядке. И отец Дэндридж остался бы жив, не приди я к нему. И Миллгейт не умер бы, и Берт. Кроме того...
— Нет! Да выслушайте же меня наконец! — Джилл взяла Питтмана за плечи и повернула лицом к себе. — Вы ни в чем не виноваты. И я еще раз прошу прощения за мой упрек. Вы никому не желали зла. А ко мне пришли за помощью, в которой нуждались.
Неожиданно раздались голоса и быстрые шаги. Похоже, по тропинке кто-то бежал. Питтман отступил в кусты, сжимая кольт в кармане плаща. Джилл укрылась рядом. Три бегуна в ярких тренировочных костюмах — двое мужчин и юная стройная женщина, переговариваясь и смеясь, пробежали мимо. И снова все стихло.
— Вы очень рискнули, последовав за мной, — проговорил Питтман. — Вам лучше было позвонить в полицию, как вы и хотели. Заявить, что я заставил вас уйти вместе со мной, что вы опасаетесь нового вторжения бандитов в ваше жилище, и даже сообщить о моей невиновности, хотя в это вряд ли поверят.
— Нет.
— Что нет? Вы не хотите говорить о моей невиновности?
— Вообще ни о чем. Пожалуй, вы правы. В полиции меня допросят и отпустят. Но я по-прежнему буду в опасности. Если даже попрошу взять меня под охрану. Ведь так не может продолжаться вечно. В конечном итоге я опять останусь одна.
— И что же вы собираетесь делать?
— Остаться с вами.
— Со мной?
— Говорите, чем я могу быть вам полезна.
Одно из отделений «Сити бэнк», чьими услугами пользовалась Джилл, находилось недалеко, к югу от Центрального парка, на пересечении Пятьдесят первой улицы и Пятой авеню. Как обычно по воскресеньям, на Пятой авеню людей было совсем немного. Убедившись, что никто его не слышит, Питтман рассказал, как банкомат проглотил его карточку, видимо, по указанию полиции.
— Но с вашей карточкой пока все в порядке. Они еще не успели ничего сделать. Какую максимальную сумму вы можете взять?
— Точно не знаю. Кажется, банк выдает около тысячи долларов.
— Так много? — Питтман покачал головой. — Но если этих денег не окажется на счету, боюсь, у нас прибавится хлопот.
На лице Джилл появилось какое-то странное выражение.
— Думаю, все будет в порядке.
— Я понимаю, это большие расходы, но следует учесть наше положение. Снимите как можно больше.
Они вошли в вестибюль банка. Джилл сунула карточку в щель машины и, нажав соответствующие кнопки, ответила на все вопросы. Через минуту она уже положила в сумочку внушительную пачку двадцаток и десяток.
— Не забудьте карточку, — напомнил Питтман. — И листок с распечаткой вашего банковского баланса.
