Детектив открыл дверь шире, и Питтман еще острее ощутил угрозу.
— В котором часу вы пошли гулять?
— В одиннадцать.
— И вернулись?..
— Около часу.
— Вы очень рисковали. — Детектив удивленно вскинул брови.
— До сих пор обходилось.
— Вам просто везет. Кто-нибудь вас видел?
Питтман вспомнил о поваре в ресторане, но вовремя спохватился. Не хватало, чтобы повар проболтался детективу о коробке. Уж тогда сыщик наверняка обнаружит пистолет. А Питтману разрешено хранить оружие только дома. Так что лучше не вызывать лишних подозрений.
— Меня никто не видел.
— Скверно. Это осложняет дело.
— Дело? Послушайте, какого черта вы меня допрашиваете? Я понятия ни о чем не имею! — с плохо скрываемым волнением воскликнул Питтман. — Кому вы подчиняетесь? Дайте номер телефона вашего начальника.
— Хорошая идея. Почему бы нам не съездить к нему, не побеседовать лично?
— Прекрасно.
— Отлично.
— Но только после того, как я позвоню своему адвокату.
— Вот как? — удивился детектив. — Вы полагаете, вам нужен адвокат?
— Да. Потому что полиция действует методами гестапо.
— О! — детектив покачал головой. — Не обижайте меня. Обуйтесь, пожалуйста. Накиньте пальто, и поехали.
— Не раньше, чем вы мне объясните, что происходит. — Питтману не хватало воздуха.
— Вы вовсе не гуляли вчера вечером. Вы доехали на такси до дома в Скарсдейле и незаконно проникли внутрь.
— Я?.. Но это какой-то бред!
Детектив извлек из внутреннего кармана пиджака конверт, покосившись на Питтмана, вскрыл его и вынул листок бумаги.
— Что это?
— Ксерокопия вашего чека, — ответил детектив.
У Питтмана заныло в животе. Каким образом удалось полиции его заполучить?
Детектив принялся объяснять, и лицо его приняло еще более суровое выражение.
— Некий водитель «скорой помощи», направлявшийся прошлой ночью с Манхэттена в Скарсдейл, обратил внимание на преследующее его такси. У водителя возникли подозрения, и он записал номер, обозначенный на светящемся фонарике на крыше таксомотора. Как только нам сообщили о незаконном вторжении в дом, мы тут же вышли на таксиста. Тот показал, что пассажир, которого он доставил в Скарсдейл, расплатился чеком. Вот этим самым. Ваше имя и адрес напечатаны сверху.
Питтман не мог оторвать глаз от чека.
— Итак, согласны ли вы признать этот факт или настаиваете на очной ставке с таксистом?
Питтман вздохнул. Плевать ему на эту волынку, ведь через семь дней все будет кончено. Да, он вломился в дом, чтобы спасти старика. Разве это преступление? Что, собственно, он старается скрыть?
И все же он долго колебался, прежде чем признаться:
— Да, это был я.
— Вот и прекрасно. Надеюсь, вам стало легче?
— Но я могу все объяснить.
— Вне всякого сомнения.
— После того, как поговорю с адвокатом.
Питтман прошел мимо стоявшего в дверях детектива в гостиную к телефону.
— Не надо! Дело достаточно простое, чтобы закончить его прямо сейчас.
— Я не собираюсь его усложнять, но хочу пригласить адвоката, чтобы предотвратить возможное недопонимание.
И Питтман снял трубку.
— Прошу вас, не делайте этого. У меня к вам всего несколько вопросов. Старик говорил что-нибудь, когда вы были рядом?
— Не понимаю, — покачал головой Питтман.
— Он сказал что-нибудь?
— Не понимаю. А что?..
Детектив подошел ближе. Теперь его лицо напоминало злобную маску.
— Я спрашиваю, говорил старик что-нибудь?
— Нес какую-то тарабарщину.
— Что именно?
Питтман все еще держал в руке телефонную трубку.
— Какую-то ахинею, бессмыслицу. Данкан... или что-то в этом роде. Потом о снеге. Потом... не помню, кажется, он произнес: «Гроллье».
Лицо детектива еще сильнее напряглось.
— Вы говорили об этом кому-нибудь?
— Да какое это?.. Постойте. Здесь что-то не так. В чем дело? Покажите-ка еще раз ваше удостоверение.
— Уже показывал.
— Покажите еще раз!
Сыщик пожал плечами:
— Что же. Вот оно, мое единственное удостоверение.
С этими словами он полез за пазуху. Питтман окаменел. Сердце его учащенно забилось при виде пистолета, который извлекал детектив. Какой длинный ствол, подумал Питтман и тут же понял, что это не ствол, а прикрепленный к нему глушитель.
Полиция глушителями не пользуется.
— Ты, вонючее дерьмо, доставил мне кучу неприятностей, и я пущу тебе пулю в лоб. Выкладывай, кому еще ты протрепался!
