– Знали бы вы, что у меня на душе!.. Ах, Лескюр, вы хороший друг, но вы ничего не понимаете.
– Правда? – иронически переспросил маркиз.
– Вы понятия не имеете, каков этот мужчина. В своей жизни я не встречала никого, кто был бы похож на него. И это не преувеличение. Знаете, как я с ним познакомилась?
– Ну, вероятно, в какой-то бакалейной лавке.
– Да нет же, не смейте смеяться! Восемнадцать лет назад у меня был любовник, герцог дю Трамбле, который изменил мне с какой-то юной аптекаршей, совершеннейшей дурочкой. Я была молода и очень красива, я решила выследить его и порвать с ним. Мне нужен был повод. И вот однажды, приехав в тот аптекарский дом, где у герцога происходили свидания, я увидела…
– Кажется, я читал подобное в каком-то романе.
– Я говорю правду. Я увидела, как моего драгоценного герцога без всякого почтения к его титулу отчаянно тузит и бьет какой-то юноша – высокий, сильный, лет семнадцати. Да еще и блондин… Вы представляете? Оказывается, он тоже был увлечен глупенькой аптекаршей и не желал делить ее даже с герцогом.
– Моя милая Фло, и как же вы поступили?
– Я подождала, пока юный блондин хорошенько поколотит герцога, а потом, когда явилась полиция, взяла его е свою карету. Не скрою, меня разбирал смех. Юноша выглядел в этой драке намного лучше, чем мой герцог… Мальчишка назвал себя Рене Клавьером и хвастливо сообщил, что однажды уже сидел под арестом за ножевую драку с одним из своих одноклассников-аристократов. Подобное безрассудство меня удивило. В мальчишке чувствовалась какая-то необузданность, непредсказуемость… Кроме того, он был так хорош, этот юный дьявол, и так силен, что у меня при взгляде на его руки возникла шальная мысль, что в его объятиях я почувствую себя совсем недурно… Я стала его учительницей, кузен.
– Заставив позабыть об аптекарше?
– О-о, в два счета! Я была куда более привлекательна. А он все схватывал на лету… К сожалению, потом случилась та катастрофа, и мы расстались на долгие годы. Но мой мальчик вернулся ко мне. Муж заставил меня уехать в провинцию, но мы все равно виделись. А последний год был просто годом счастья. Мы почти не расставались…
У меня перед глазами словно вспыхнула молния. Не расставались! Последний год? Да что же она такое городит?
Не в силах слушать дальше и чувствуя, как разом рассыпается на мелкие кусочки все то, чем я раньше жила, я бросилась вверх по лестнице, подальше от этого низкого страстного голоса, принадлежащего женщине, которая знала Клавьера почти всю жизнь, в то время как я стала узнавать его лишь несколько месяцев назад. Задыхаясь и вытянув руки вперед, как слепая, я почти на ощупь разыскала дверь своей комнаты. Было темно, я ничего не могла разглядеть. В ночном мраке смутно белел полог кровати. Я упала на холодные покрывала, зарылась лицом в подушку и замерла, ощущая, как лед подступает к сердцу. Сейчас я была слишком оглуплена услышанным, чтобы что-то понять и обдумать.
Какое-то время я пролежала неподвижно, ничего не видя и не слыша, без единой мысли в голове. Мало-помалу ко мне возвращались чувства. Я слышала, как тихо потрескивает фитиль в старом-престаром светильнике. Потом сквозь тишину в моих ушах снова прозвучал бархатный голос Флоры де Кризанж, ее дразнящий смех, и я окончательно осознала все услышанное, до малейшей подробности. Боль на мгновение исчезла, и я могла задуматься.
Нужно достать то письмо, которое Рене якобы переслал ей из Люксембургской тюрьмы; нужно непременно его достать и прочесть. Что он ей писал? Был ли его тон таким же, как в разговорах со мной? Как он называл ее, что вспоминал, и правда ли то, что с этой негодной женщиной он встречался целый год, не говоря мне ни слова?
От ярости я до боли прикусила кожу ладони зубами. Меня захлестнуло страшное чувство отчаяния и гнева, такое мощное, что я не могла с ним совладать. Его посадили в тюрьму, он через лакея запретил мне вести какие-либо хлопоты за него, он даже мысли не допускал, что я волнуюсь из-за него! А Флора де Кризанж знала о нем все до подробностей, часами стояла у его тюрьмы, он писал ей письма и даже отговаривал ее от самоубийства! Не было ли это доказательством его любви и страсти?
