Завязывая на голове Авроры косынку, я подала ей потертый плащ с капюшоном – подарок папаши Бретвиля. Аврора одевалась неохотно, то и дело посматривая на меня.
– Мы больше сюда не вернемся? – спросила она.
Я вопросительно взглянула на Розарио. Он качал головой.
– Нет. Не вернемся. Зачем нам лишний риск? Вы отправитесь прямо на новую квартиру. А в случае опасности мне будет нетрудно ускользнуть одному.
Несносная Аврора не преминула полюбопытствовать:
– А почему ты не идешь с нами?
– Видишь ли, малышка, я жду гостей.
– Знаю! – заявила она. – Лоретту! И это почти каждый день…
– Хватит разглагольствовать, – прервала я ее. – Уже темнеет, а нам еще идти Бог знает куда. И надень, пожалуйста, капюшон.
– Ну, это уже слишком! – возмутилась Аврора. – И косынку, и капюшон.
– Розарио, – сдерживаясь, сказала я, – взгляни, не идет ли дождь?
Я очень устала за сегодняшний день, и капризничанье Авроры немного меня раздражало. Неужели будет лучше, если она простудится?
– Дождя нет, – весело сказал Розарио. – Но пасмурно. Я думаю, что…
Лицо его исказилось.
– О, черт! – воскликнул он, отшатнувшись от окна.
Насторожившись, я смотрела на него, не догадываясь, что было причиной его возгласа. Обернувшись, Розарио сделал нам быстрый непонятный знак, словно показывал на чердак.
– Что случилось? – проговорила я настороженно.
– Сюда идет полиция.
У меня опустились руки. Одно это слово способно было парализовать меня. Ничего на свете я так не боялась, как революционных патрулей и парижской полиции. Она преследовала меня даже в страшных снах.
– Ну, черт побери! Я же сказал вам! Поднимайтесь на чердак!
Выскочив на лестничную площадку, он с лихорадочной поспешностью принялся устанавливать лестницу.
– Но что будет с тобой? – прошептала я.
– У нас нет времени на разговоры, Ритта. Через минуту они будут здесь. Я заметил их у винной лавки.
Он подтолкнул Аврору в спину. Как во сне, я видела, что девочка взбирается по лестнице. Вскоре в отверстии чердака показалось ее бледное недовольное личико.
– Поднимайся, Ритта, черт возьми! Я уберу за тобой лестницу.
– Разве я могу бросить тебя?
Превозмогая охвативший меня панический страх, я проговорила:
– Ты же мой брат. Я никуда не пойду без тебя. Может, в конце концов, полиция вовсе не к нам…
Розарио криво усмехнулся.
– Не будь дурой, – жестко оборвал он меня. – Они за мной пришли, и ты это знаешь. Эх, жаль, что я этому Белланже шею не сломал… Ну, что ты стоишь, как столб? Тысяча чертей! Мне только уговаривать тебя не хватало!
Внизу уже хлопнула дверь. У меня сжалось сердце. Схватив Розарио за руку и не обращая внимания на то, что он пытается вытолкнуть меня из комнаты, я отчаянно зашептала:
– Поднимаемся вместе! Втащим за собой лестницу! Ведь они не знают, что мы дома!
Он покачал головой.
– Толстуха Белланже видела, как я возвращался. Они станут искать меня, полезут на чердак.
– Ну и пусть! Зато мы будем вместе!
– Отлично! Ну и чушь ты порешь, дорогая! Неужели ты думаешь, что мне будет легче, если тебя с твоей девчонкой заберут вместе со мной!
Он снова подтолкнул меня. Не находя больше доводов и понимая, что он не даст себя уговорить, я взобралась по лестнице. На самом верху я остановилась, чтобы еще раз взглянуть на брата. Горло у меня сжимали спазмы – и от страха, и от боли одновременно.
– Предупредишь Лору! – шепотом приказал Розарио. – Ясно?
Я кивнула, поднимаясь на ноги. В ту же секунду Розарио убрал лестницу. Я увидела, как аккуратно он прикрыл дверь, и слышала веселый романс, который он насвистывал.
На чердаке было темно и пыльно. Аврора зажимала себе нос, чтобы не чихать. Небольшое слуховое окно, выходящее на задний двор, было чуть приоткрыто. Я поежилась. Холодно здесь было, как на улице.
– Вот подлец этот Белланже, я ему в рожу плюну! – прошептала Аврора, прижимаясь ко мне.
Я обняла ее, машинально отметив, какие слова появились в ее лексиконе: наверняка вследствие общения с соседскими девчонками. Я тут же отогнала эти до нелепости несвоевременные мысли. Тревога и страх так завладели мной, что я боялась дышать. Отсюда, где мы сидели, можно было видеть полицейского пристава с гвардейцами. Пристав постучал в нашу дверь. Вне себя от ужаса, я закрыла лицо руками.
