Мэр Бранно вмешалась:
— Стойте! Не торопитесь! Могу я сказать?
— Говорите открыто, — сказала Нови. — Говорите и вы, Оратор Гендибаль.
Бранно сказала:
— Советник Тревайз, когда мы виделись с вами в последний раз, вы сказали: «Настанет день, Госпожа Мэр, и вам сможет понадобиться моя помощь. Тогда я поступлю, как сочту нужным, и не забуду вам этих двух дней». Уж не знаю, предвидели ли вы, что все так обернется, — видимо, либо интуитивно предчувствовали, либо у вас действительно столь редкий дар делать верные выводы, как говорит эта женщина, что толкует о живой Галактике. В любом случае вы были правы. Я прошу вас о помощи от имени всей Федерации. Может быть, вам не терпится поквитаться со мной за то, что я арестовала и выслала вас. Но не забывайте о том, что действовала я исключительно ради того, что считала лучшим для страны. Ну пусть я ошиблась, пусть вы думаете, что у меня на то были личные причины, — ошиблась я, а не Федерация. Не уничтожайте же всю Федерацию из желания отомстить мне. Помните: вы — гражданин Академии, вы — человек и вам не хочется быть цифрой в планах бескровных математиков с Трентора или еще меньше, чем цифрой в галактическом компоте жизни и нежити. Вы хотите, чтобы вы сами, и ваши друзья, и ваши потомки были независимыми носителями свободной воли. Остальное — чепуха. Эти, другие, скажут вам, будто бы наша Империя утвердится на крови и слезах. Но это вовсе не обязательно. Это зависит от нас — сделать так, чтобы это не произошло, или не сделать. В любом случае лучше добровольно проиграть, чем жить в бессмысленной, искусственной безопасности, словно винтики в машине. Поймите, сейчас вы должны сделать выбор как человеческое существо, обладающее свободой воли. Эти, с Геи, никакого решения принять не могут, кишка тонка, они зависят от вас. Они готовы самоуничтожиться, если вы им прикажете. Этого вы хотите для всей Галактики?
— Не знаю, как у меня со свободой, Мэр. Вероятно, с моим сознанием таки тонко поработали, так что я могу дать лишь желаемый ответ.
Нови вмешалась:
— Ваше сознание не тронуто. Если бы могли поставить вас на службу своим целям, эта встреча была бы бессмысленна. Будь мы настолько беспринципны, разве нас стала бы волновать судьба человечества?
Гендибаль сказал:
— Полагаю, теперь моя очередь высказаться. Советник Тревайз, раскройте глаза, смотрите на все шире, не замыкайтесь в рамках дешевого патриотизма. Терминус не выше Галактики, хотя вы там родились. Уже пять столетий Галактика живет по Плану Селдона. Этот процесс идет не только внутри границ Федерации, но и за их пределами… Вы были и являетесь частицей Плана Селдона, а это выше, чем роль гражданина и деятеля Первой Академии. Не сделайте же ничего такого, что нарушило бы План, пусть вами не овладеют ни патриотизм, ни романтические стремления к новому и неизведанному. Вторая Академия ни в коем случае не покусится на свободную волю человечества. Мы посредники, а не деспоты… Наша Вторая Империя будет фундаментально отличаться от Первой. На протяжении всей истории человечества в Галактике шли войны, проливалась кровь даже тогда, когда в вашей Академии царили мир и спокойствие. Выберите вариант Мэра Бранно, и не будет этому конца и края. Порочный, смертельный круг. План Селдона предлагает освободиться от всего этого наконец, но не ценой того, чтобы человек стал атомом в Галактике атомов, не ценой того, чтобы сравняться с травой, бактериями и пылью под ногами.
Нови сказала:
— Оратор Гендибаль верно описал вариант новой Империи, которую может создать Первая Академия. С описанием его собственного варианта я не согласна. Ораторы Трентора — люди, живые люди, со своими слабостями, с той же свободой воли, такие, как были всегда. Разве нет на Тренторе изнурительной конкуренции, политики, борьбы за власть? Разве нет ссор, ненависти, скандалов, мести за Столом Ораторов? Хотелось бы вам повиноваться таким вершителям судеб? Пусть Оратор Гендибаль ответит честно — спросите его об этом.
— Нет нужды взывать к моей честности, — парировал Гендибаль. — Все это мне прекрасно известно: и конкуренция, и ненависть, и все остальное. Но когда решение принято, ему повинуются все. Из этого правила еще никогда не бывало исключений.
