Бранно устало, обреченно проговорила:
— Я совершила ошибку, Лайоно и, вероятно, фатальную.
— Следует ли в этом признаваться? — одними губами спросил Коделл.
— Им известно все, о чем я думаю. Так что говори не говори — хуже не будет. Точно так же им известно все, о чем думаете вы, когда даже не шевелите губами… Надо было дождаться, когда наши ученые доведут мощь экрана до предела…
Коделл спросил:
— Как вы могли такое предвидеть, Мэр? Если бы мы ждали, пока экран укрепится вдвое, втрое, вчетверо, нам пришлось бы ждать вечно. По правде говоря, я очень жалею, что мы сами потащились сюда. Пусть бы такие эксперименты ставились на ком-то другом. Пусть хоть бы на вашем возлюбленном громоотводе.
Бранно вздохнула.
— Я не хотела дать им времени на передышку, Лайоно. Но тут вы попали в точку. Я должна была ждать до тех пор, пока экран не стал бы не пробиваем. Ну, если не совсем непробиваемым, то хотя бы более плотным. Я знала, что пока в нем — большая прореха, но ждать больше не могла. Ждать, пока залепят дыру, — значило ждать, пока истечет мой срок пребывания на посту Мэра, а я так хотела, чтобы все произошло, пока я у власти! Как последняя дура, убедила себя в том, что экран выдержит. Не желала слушать никаких предостережений — ваших, к примеру.
— Мы все еще можем победить, если будем терпеливы.
— Да? Вы можете отдать приказ выстрелить по этому кораблю?
— Нет. Не могу, Мэр. Эта мысль почему-то мне противна.
— Мне тоже. Даже если бы вы или я смогли отдать приказ, никто из команды не сумел бы его выполнить.
— Это пока, Мэр, но обстоятельства могут измениться. На самом деле намечается выход нового актера на сцену.
Он указал в иллюминатор. Корабельный компьютер автоматически фокусировал изображение, делал его более плоским, как только в поле зрения бортовых систем попадал новый объект.
— Можете добавить увеличение, Лайоно?
— Без проблем. Необычайно ловок все-таки этот мужичок из Второй Академии. Все, что ему не мешает, мы можем проделывать с легкостью.
— Так… — пробормотала Бранно, изучая вид в иллюминаторе. — «Далекая Звезда» собственной персоной. На борту, скорее всего, Тревайз и Пелорат, если и этих не сменили людишки из Второй Академии. Громоотвод мой постарался на славу. Эх… — она скрипнула зубами… — был бы у меня экран поплотнее…
— Терпение и спокойствие! — проговорил Коделл. В отсеке управления послышался чей-то голос, и почему-то Бранно поняла, что он звучит не в звуковом диапазоне. Она слышала его прямо у себя в сознании. Взгляда Коделла было достаточно, чтобы понять, что он ощутил то же самое.
Голос спросил:
— Вы слышите меня, Мэр Бранно? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
— Кто вы? — тихо спросила Бранно.
— Я — Гея, — был ответ.
Все три корабля застыли в неподвижности и медленно кружили вокруг Геи, как три спутника, сопровождая Гею в бесконечном пути вокруг ее солнца.
Тревайз смотрел в иллюминатор. Он устал от догадок — какова могла быть его роль, ради чего его притащили сюда через тысячи парсеков.
Звук, раздавшийся у него в сознании, не испугал его. Он как будто ждал именно этого.
Голос произнес:
— Вы слышите меня, Голан Тревайз? Если да, не трудитесь отвечать. Просто подумайте об этом.
Голан оглянулся. Пелорат ошарашенно оглядывался по сторонам, значит, тоже услышал. Блисс, сложив руки на коленях, сидела спокойно, но Тревайз не сомневался — она тоже услышала голос.
Пропустив мимо ушей предложение оперировать только мыслями, он сказал вслух, старательно выговаривая каждое слово:
— Пока я не пойму, что происходит, я не сделаю ничего, о чем бы меня ни попросили.
— Скоро поймете, — ответил Голос.
