Тревайз прервал его:
— Все правильно, Джен, но добрейший С. К. рассказал нам историю не до конца. А что случилось со старыми колониями, с теми роботами, что остались там? Ваша легенда упоминает об этом?
— Весьма поверхностно, без подробностей. Очевидно, люди и гуманоиды не смогли жить вместе. Миры, населенные роботами, погибли. Они были нежизнеспособны.
— А Земля?
— Люди покинули ее и обосновались здесь, а вероятно (тут со мной не согласятся консерваторы), и на других планетах.
— Наверняка не все люди покинули Землю. Планета не вымерла.
— Все может быть. Я не знаю.
— Не была ли она покинута из-за радиоактивности? — неожиданно резко спросил Тревайз.
— Из-за радиоактивности? — недоуменно переспросил Квинтесетц.
— Да-да, из-за радиоактивности.
— Не знаю. По крайней мере, я никогда ни о чем подобном не слышал.
Тревайз впился зубами в костяшки пальцев и задумался. Помолчав, он сказал:
— С. К., уже поздно, и, видимо, мы злоупотребили вашим гостеприимством (тут Пелорат сделал протестующий жест, но Тревайз с такой силой сдавил рукой его колено, что Пелорат вынужден был повиноваться).
— Рад, если был вам полезен, — сказал Квинтесетц.
— Безусловно, вы оказали нам большую услугу, и если мы могли бы чем-то отблагодарить вас, скажите.
Квинтесетц тихо рассмеялся:
— Ну разве что добрейший Дж. П. упомянет мое скромное имя, когда задумает писать что-либо о нашей Великой Тайне — вот это будет честная и вполне достаточная расплата.
Пелорат с готовностью проговорил:
— О, вы могли бы получить заслуженную награду и высокую оценку коллег, если бы вам удалось добиться разрешения посетить Терминус. Думаю, вы могли бы какое-то время пробыть в нашем Университете как ученый-гость. Это мы могли бы устроить, пожалуй. Сейшелл не любит Федерацию, но вряд ли ваши власти откажутся удовлетворить прямой запрос на ваше имя с приглашением на симпозиум по какому-то вопросу древней истории.
Сейшельский ученый чуть было не подпрыгнул от удивления.
— Вы хотите сказать, что в ваших силах такое осуществить?
Тревайз ответил:
— Лично я об этом не думал, но считаю, что Дж. П. совершенно прав. Попытаемся это устроить. Полагаю, особых трудностей быть не должно. И стараться сделать это мы будем тем сильнее, чем более благодарны вам останемся.
Немного помолчав, Квинтесетц настороженно спросил:
— О чем вы, сэр?
— Прошу вас, расскажите мне о Гее, С. К., — сказал Тревайз.
Горевшие светом радости глаза Квинтесетца тут же угасли.
Квинтесетц молча уставился на крышку стола. Рука его медленно, рассеянно скользила по жестким завиткам стрижки. Наконец, крепко сжав губы, он посмотрел на Тревайза. Похоже, отвечать не собирался.
Тревайз вопросительно приподнял брови. Он ждал. Наконец Квинтесетц не выдержал и дрожащим от волнения голосом проговорил:
— Уже правда поздновато. Смеркивается…
— Смеркивается? Я вас не понял, С. К.
— Уже почти ночь.
Тревайз кивнул:
— Да, я забылся. Я тоже голоден. Может быть, не откажетесь поужинать с нами, С. К.? Мы угощаем. А потом продолжим нашу беседу о Гее.
Квинтесетц тяжело поднялся с кресла. Ростом он был выше обоих гостей с Терминуса, но годы и обрюзглость не придавали его фигуре впечатления силы. Теперь он выглядел более устало, чем тогда, когда они вошли в его кабинет.
Посмотрев по очереди на Пелората и Тревайза, Квинтесетц сказал:
— Я забыл о гостеприимстве, простите меня. Вы чужестранцы, и не годится, чтобы вы угощали меня. Добро пожаловать ко мне домой. Я живу в кампусе, совсем недалеко отсюда, и, если вам угодно еще побеседовать, у меня дома будет гораздо удобнее и непринужденнее, чем здесь. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что сумею предложить вам самое скромное угощение. Мы с женой — вегетарианцы, и если вы едите мясо, то прошу заранее извинить меня.
Тревайз успокоил его:
— Не переживайте, С. К., мы с Дж. П. с легкостью разок откажемся от наших плотоядных наклонностей. Надеюсь, беседа с вами станет отличной заменой мясных блюд.
— Еда, во всяком случае, будет интересная, это я вам обещаю… если только вы выдержите вкус сейшельских специй. Мы с женой их много добавляем.
— Мы с радостью отведаем любой экзотики, — довольно весело заявил Тревайз, хотя по выражению лица Пелората было видно, что такая перспектива его немного пугает.
