Троллейбус неожиданно резко встал, перетряхнув пассажиров. Мотор замолчал, наступила тишина. Ни звука. Только далекий плеск воды, едва слышный, лениво стучащийся в каменную мостовую, воды Москвы-реки.
Хлопнула дверь, мы спускаемся и садимся в "Жигули". Варвара обнимает, целует меня, и машина трогается с места.
"Милый, включи радио. Так скучно".
С шелестом и скрипом двери закрылись, водитель вернулся на свое место, направив неожиданно оторвавшийся троллей на провод. Свет в салоне вспыхнул с новой силой. Загудел мотор, машина дернулась несколько раз и поехала. Еле слышный вздох облегчения.
Дорога бежит вдаль, разматываясь вперед черной лентой, все время обгоняя автомобиль на полшага. Мимо проносится деревушка, с маленькими огородиками, прилепившимися друг к другу избенками, колхозное поле, прибившиеся в друг к другу коттеджи, дачные товарищества и непочатые человеком лесные массивы. Последних заметно меньше. Я сворачиваю к мойке.
"Мне тоже хочется научиться водить. Ты мне никогда не учил этому, хотя я тебя, кажется, никогда и не просила. Это так приятно: чувствовать мощность, закованную в двигатель, прирученную послушную человеку. И управлять ею. Ты меня научишь когда-нибудь? Нет, не сейчас, пока я наслаждаюсь дорогой и в качестве пассажира".
Снова поворот. В свете окон виднеются деревья Александровского сада. На выезде из Кремля какой-то гаишник беседует с водителем дорогой иномарки. Тот растерянно разводит руками, пытаясь что-то объяснить. Новый поворот и сценка исчезает.
"Милый, я так хочу тебя; давай займемся любовью. Прямо здесь, сейчас. Останови машину".
Троллейбус останавливается на светофоре. Долго стоит, наконец дергается и едет.
"Я так долго тебя не видела, со вчерашнего, нет, позавчерашнего дня. Ты совсем не хочешь меня. Почему? Ты всегда хотел, когда я тебе предлагала".
Все. Свернув на Воздвиженку, машина остановилась. Я быстро выскочил наружу, следуя за немолодым мужчиной с дипломатом. Он торопливо скрывается в метро, спешит домой. Его там ждут, а меня нет. До полуночи мне торопиться некуда. Осталось совсем немного.
Тусклый свет электрического подземелья бьет в глаза. Я торопливо промигиваю глаза, осматриваю вестибюль, нахожу линию контроля и спешу к ней. Машу "единым" перед носом задремавшей бабульки, та не обращает на меня ровным счетом никакого внимания. Спускаясь вниз, следую за своим случайным попутчиком.
Какая жалость, он идет вовсе не туда, куда мне нужно. Спешит на станцию "Александровский сад". Ладно, может статься, найду другого попутчика. Или решусь и пробегу сам, благо расстояние для краткой пробежки здесь невелико.
Поезд подходит к другой платформе. Я спешу следом по мостику за мужчиной с черным дипломатом, он и я торопимся изо всех сил. Расстояние невелико, он заскакивает в захлопывающиеся двери, я - нет. Приняв мужчину в себя, поезд уходит в тоннель, оставляя меня наедине с собственными кошмарами.
Совсем одного на платформе.
Я беспомощно оглядываюсь. Огни ушедшего поезда, мигнув пару раз на прощание, исчезают в черном зеве тоннеля, освещаемого редкими далекими огнями.
Варвара снова приходит за мной! Я чувствую ее присутствие со всех сторон.
И пускаюсь бежать.
Вниз, с грохотом по ступенькам, по пустым залитым мертвенным светом коридорам, холодным безжизненным, откровенно враждебным.
Наверх, вниз, в сторону. И дальше, дальше, прочь, скорее, как можно скорее. Ноги не слушаются, тело становится инертным, я уже не бегу, я иду, я едва передвигаю враз ставшие непослушными ноги. Но внутри себя я преодолеваю огромные расстояния за краткие миги застывающего времени. Пока оно еще не затормозилось, не истаяло, не распалось...
Новый поворот, развилка. Наверх, по узким длинным, бесконечным ступенькам. И еще один коридор и еще. Преодолеваю и его, и передо мною вновь предстает задача выбирать из двух, я делаю выбор, неизвестно, верный ли, и бегу в новый коридор и новая развилка предстает предо мной...
Свет тускнеет, меркнет, исчезает. С ним растворяется и беспрерывный шум в метро: стук колес, шорох сотен ног, голоса, мелодии, исполняемые подходящими и уходящими поездами... Все исчезает в бескрайних коридорах, переходах, лестничных маршах, пустых, совершенно пустых. Замерших в ожидании.
