Утром я встала последней – невиданное дело!
Натка с Сашкой подорвались чуть ли не на рассвете, потому что накануне путем долгих споров и непонятных мне расчетов определили лучшим временем для публикации своего «бомбического» ролика семь часов утра. Саму публикацию сделала Маша, но мои красавицы неотрывно следили за процессом, шумно радуясь тому, как быстро их видео набирает просмотры и лайки.
Я при всем желании не могла проникнуться важностью происходящего, поэтому даже не стала завтракать и тихо ушла, оставив дочь и сестру глубоко погруженными в виртуальный мир комментов, лайков и постов. Они нырнули в него с головой, наружу только пятки торчали.
У меня было свое шоу, в котором сегодня появилось новое лицо.
Адвокаты Сушкиной вызвали свидетелем ту самую гражданку Першину, которая последней оставила в книге жалоб и предложений негативный отзыв о клинике «Эстет Идеаль».
Их выбор был мне понятен: эта Анна Ивановна – единственная, кто не предварил свою письменную жалобу комплиментами. Другие дамы слишком долго разгонялись, прежде чем перейти к претензиям, поэтому у адвокатов не могло быть уверенности в том, что эти гражданочки будут однозначно свидетельствовать против клиники. Першина же четко, ясно, как по-писаному, озвучила свое недовольство работой специалистов «Эстет Идеаль», практически повторив в суде все то, что сама написала.
– Молодец, че! Режь правду-матку! – бурно одобрила гражданку Першину Антонина Ломакина.
– Благодарю вас, Анна Ивановна. – Адвокат Трубач ограничился улыбкой.
Как только та врезала, то есть высказала всю заученную «правду-матку», защитник обратился к остальным участникам процесса:
– Есть еще вопросы? Может быть, прокуратура имеет?
Я полагала, что Никита ответит отрицательно, но ошиблась. Адвокат и публика, похоже, думали так же – и тоже были удивлены.
– Да, если позволите. – Неожиданно для всех Говоров встал. – Анна Ивановна, скажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь?
– Этот вопрос не по существу дела! – Акела-Трубач попытался вмешаться, но я остановила его одним выразительным жестом.
– Анна Ивановна? – Говоров напомнил, что ждет ответа.
– Я учитель, – коротко ответила Першина. – Работаю в школе.
– Спасибо, Анна Ивановна! – неугомонный Трубач взмахнул руками, не то отпуская свидетеля, не то подчеркивая важность прозвучавшего: учитель! Человек серьезный, достойный доверия!
– Мы не закончили. – Говоров подошел поближе. – Анна Ивановна, что вы преподаете?
– Рисование.
– Рисование! – повторил Трубач с таким чувством, словно всем нам следовало немедленно устыдиться того, что мы тут терзаем и мучаем как минимум Леонардо да Винчи.
– И еще каллиграфию, не так ли? – продолжил Говоров.
– В частном порядке, – неохотно подтвердила Першина.
– И в этом нет ничего предосудительного, все мы знаем, как мало платят педагогам в школе, так что частные уроки для них, пожалуй, единственный достойный способ прокормить семью! – снова вмешался адвокат.
– Я попросил бы мне не мешать, вы ведь уже закончили допрос свидетеля, – напомнил Говоров.
Я согласно стукнула молотком, Трубач развел руками и сделал скорбное лицо.
– Каллиграфия – ваше особое увлечение, это многим известно, – продолжил Никита, обращаясь к Першиной. – Вы ведь участвовали в телевизионном проекте «Битва талантов», не так ли?
Публика в зале оживилась – журналисты соскучились без сенсаций и явно обрадовались появлению какого-никакого медийного лица.
– Только в отборе, – проявила скромность учительница.
– Да, телезрители вас так и не увидели, жюри сочло ваше выступление недостаточно зрелищным, а жаль, ведь у вас такой интересный талант. – Никита сочувственно улыбнулся и сокрушенно покивал. – Да, Олег Петрович, Егор Иванович?
Врунов и Хрящев переглянулись. Бегемот открыл и закрыл рот. Слизень дернул плечиками.
– Уважаемые коллеги Врунов и Хрящев имели удовольствие насладиться выступлением Анны Ивановны в отборочном туре, они присутствовали на кастинге, – объяснил Говоров мне и залу. – Впрочем, это не суть важно, потому что у нас есть запись этого выступления, и сейчас мы тоже ее можем посмотреть.
