– И чья это была инициатива? – Дочитав, я подняла глаза на Натку.
– Угадай с трех раз, – предложила она, вонзая вилку в котлетку, от которой отказалась я.
– Не знаю, но печенкой чувствую, что без Анфисы Гривцовой тут не обошлось…
– Бинго! – сестра отсалютовала мне вилкой. – У этой Анфисы есть знакомая бьюти-журналистка, которая сотрудничает с «Гламуреной», вот она и устроила дельце ко всеобщему удовольствию.
Я прикинула: Сашке заплатили за эксклюзивную информацию, журналистке – за написанную статью, «Гламурена» разжилась скандальным материалом, читательницы получили заряд бодрости и хорошего настроения оттого, что не в их жизни все так печально. А мне на голову ляпнулось очередное ведро отнюдь не косметической грязи. И вылила его на меня родная дочь.
– Насчет всеобщего удовольствия – это ты сильно загнула, – мрачно сказала я Натке. – Я лично не в восторге.
– Ну-у-у… И для тебя в этой ситуации есть какие-то плюсы, – неуверенно протянула сестра.
– Какие, например? – заинтересовалась я.
– Например, благодаря мне, ты вовремя узнала об этой статье. – Натка выпятила грудь, словно ожидая, что я влеплю туда медаль. – И теперь точно будешь знать, почему и о чем люди шепчутся за твоей спиной. А еще ты в курсе, что у Сашки снова есть деньги на операцию…
– Ей заплатили так много?! – Я испугалась.
– Я не в курсе, сколько именно, но «Гламурена» – ресурс богатенький, они даже за конкурсы в соцсетях хорошие призы раздают, – затрещала сестрица. – Представь, наборы элитной косметики и фирменные тряпки просто за перепосты, я как-то тоже получила классную такую футболочку со стразиками…
В свете поступившей информации нужно было что-то делать. Я не придумала какого-то нового способа урезонить свою оппозицию и поступила как типичный диктатор: ужесточила законы и ввела репрессии за их нарушение.
Сашке было категорически велено сразу после школы отправляться домой и сидеть там под надзором тети безотлучно. Никаких посиделок с подружками, никаких романтических прогулок под луной до тех пор, пока мы не достигнем взаимопонимания.
– То есть до конца жизни, – злобно подытожила дочь.
Наверное, она имела в виду свою собственную жизнь, но мне подумалось о скором конце моей.
Я понимала, что долго так не выдержу. Было невыносимо тиранить любимую девочку и видеть ненависть в ее глазах, но я умирала от страха при мысли о том, что она может вычудить, оставшись без присмотра.
А Сашка замкнулась и озлобилась. Специально для того, чтобы мне досадить, она приносила домой гадкие бульварные газетенки с публикациями о процессе «”Эстет Идеаль” против Сушкиной», цветными маркерами выделяла в тексте нелестные упоминания о судье Кузнецовой и оставляла пестрящие пометками листы на виду.
Я делала вид, будто меня это не задевает, складывала газетки стопочками и чистила на них картошку.
К сожалению, Натка, весьма недовольная своей новой ролью тюремщицы, не могла отказаться от регулярных процедур в клинике. Это означало, что через день поднадзорная Сашка будет оставаться дома одна. Ну уж нет! Я слишком хорошо помнила, к чему привела эта полная свобода в сочетании с наличием денег в прошлый раз.
Но не нанимать же няньку для здоровой пятнадцатилетней девицы? Или все же нанять?
Я посоветовалась с Машкой. Мудрая подруга сказала:
– Никакая фрекен Бок не помешает поднадзорному Малышу завести себе хулиганистое привидение с моторчиком и вляпаться в историю.
Я поняла, что Машка по вечерам читает своему потомку «Карлсона», педагогически правильно расставляя акценты.
– Поэтому, я считаю, надо поступить по-другому, – продолжила мысль подруга. – Пусть в те дни, когда твоя сестра ездит в клинику, Сашка приходит к тебе на работу.
– В суд? На процесс Сушкиной?! – Я ужаснулась. – Да ты что! Она же окончательно уверится в том, что ее родительница – Баба-яга, которая категорически против естественного стремления женщин к красоте!
– В суд не надо, – согласилась Машка. – Пусть приходит в кабинет и сидит у тебя в приемной. Или у меня, я тоже умею присматривать за детьми.
– Это как-то неловко, – пробормотала я, испытывая неудобство от одной мысли, что коллеги будут нянчиться с моим великовозрастным дитятей, отвлекаясь от работы. – Плевакину это не понравится…
