– В ее возрасте это нормально, – попытался успокоить меня попавший под раздачу Константин Сергеевич. – Да не сверкай ты так глазами, Елена Владимировна! Че такое-то?! Все норм, девчонка в кино пошла! С парнем! И че?!
– Ниче, – пробормотала я, отстегивая ремень. – Ты вообще ни в чем не виноват, наоборот, так помог мне, спасибо тебе большое…
Не глядя на Таганцева, я выбралась из машины и прямо по лужам, не разбирая дороги, двинула к подъезду.
Дождь все лил.
Точно кого-нибудь сегодня убью.
Дверь мне открыл типичный голливудский ковбой – грабитель поездов на Диком Западе: в джинсах, в клетчатой рубашке и с платком на физиономии, по самые глаза. Этакий Клинт Иствуд.
– Не стой на пороге, заходи, пока меня никто не увидел, – нетерпеливо промычал он из-под платка голосом Натки, и я поняла, что моя сестрица нашла новый способ спрятать от мира свою впечатляющую физиономию.
– Тебе не хватает шляпы, кольта и взмыленного жеребца, – заметила я, сбрасывая подмокшие балетки.
– Жеребца в особенности, – охотно согласилась сестрица. – Но с моим новым лицом и надежд на него никаких. Лен, вот ты мне скажи, за что мне все это?! Почему я всю жизнь принимаю мучения?
– Я только что из клиники, из этой твоей бьюти-жути. – Я обошла мученицу и прошлепала в кухню.
За мной оставались мокрые следы.
Потом придется протирать, а у меня сил нет. Ну, нет у меня сил!..
– И чего они!? – Натка выбросила вперед руку с пультом, как будто с кольтом, и отключила звук работающего телевизора. – Обещали деньги вернуть?!
Я сложила два пальца – указательный и большой – в кривое колечко.
– Это ты что мне показываешь? – озадачилась сестрица. – Знак «О’кей» или ноль без палочки?
Я сложила пальцы в кукиш, сунула его сестре под нос и объяснила:
– Я показываю сейчас дырку от бублика, – и полезла в хлебницу – за бубликом, должно быть.
Там было пусто.
Я вспомнила, под каким благовидным предлогом удалилась «в кино с Настей» врушка Санька, и укорила Натку:
– Ты не сходила в магазин, а ведь я тебя просила!
– Какой мне сейчас магазин, ты в своем уме! Нет, ты соображаешь или нет?! Я вообще не могу сейчас на улицу выходить! И не знаю, когда смогу! Может, никогда! Никогда! – Она тяжело задышала, по всей видимости, собираясь зарыдать, но передумала. – Санька обещала купить хлеба и молока, а пока вон ешь суп с сухарями.
– Сухари не будут его единственным содержимым? – уточнила я, зная, какая моя младшая сестра чудо-хозяюшка.
Запросто может налить мне в тарелку пустого кипятка.
– Обижаешь! Там есть овощи из пакета! – Сестрица загремела посудой. – Итальянцы называют такой суп «Минестроне».
– Умеют красиво преподнести, – согласилась я, вооружаясь ложкой. – Так вот о красоте… у-ууу, а неплохой вышел супчик!
– Давай о красоте, – напомнила Натка.
Она села за стол напротив меня, подперла подбородок под платком кулачком и сделалась похожа на ковбоя, пригорюнившегося у барной стойки.
– Тебе голова для чего дана? Чтобы шляпу на ней носить? – спросила я.
– И прически сооружать, – кивнула Натка.
– А думать ею ты не пробовала? Почему не сказала в клинике, что уже делала что-то с лицом?
– Ой, да я все время что-то делаю с лицом!
– Так почему же не сказала?
– Потому что они могли отказаться меня оперировать!
– Вот горе-то было бы! – Я всплеснула руками, и ложка супа «Минестроне» досталась кактусу за моим плечом. – Сейчас у тебя и нормальное лицо имелось бы, и деньги!
– Ну, начинается…
Сестрица отвернулась от меня и выстрелила из пульта в телевизор, демонстративно вернув ему право голоса.
– Поприветствуем нашу гостью! – призвал с экрана ведущий.
Под его гладкой румяной физиономией нарисовались титры: «Антон Мелехов», а сверху торжественно, как бригантина, выплыл и завис в углу логотип телепрограммы «Скажем прямо». Потом крупный план сменился общим, чтобы показать, как к гостевому дивану шествует важно, в спокойствии чинном дама неопределенного возраста.
По походке, осанке и едва заметной скованности движений можно было предположить, что она уже достигла пенсионных лет, хотя нельзя было исключать вероятности того, что у тетеньки просто туфли неразношенные и платье на размер меньше, чем нужно. Видно было, что для визита на ТВ она нарядилась во все новое, красивое и дорогое.
