В. Асмус, например, приводит слова М. Мендельсона из «Утренних часов» (1785), в которых понимание эстетического отношения как отношения творческого прямо-таки поражает, если учесть, что эта работа увидела свет за несколько лет до появления «Критики способности суждения». «Познание, — цитирует В. Асмус, — стремится преобразовать человека, следуя природе вещей, одобрение (то есть то, что у Канта фигурирует как суждение вкуса. — О. Б.) стремится преобразовать вещи согласно природе человека» 5. Как известно, сам Кант видел в эстетической способности суждения своеобразного «посредника» между понятиями природы и понятиями свободы, между законами природы и принципами разума. При этом способность суждения, согласно Канту, дает возможность мыслить действие по понятиям свободы лишь при условии соответствия этого действия самим природным законам. Здесь уже эстетическое отношение оказывается не только соответствующим свободным целям разума, но и одновременно предполагает соответствие объективным природным закономерностям действительности. Таким образом, утверждая субъективность суждения вкуса (что, как отмечалось, обретает совершенно новый смысл, если иметь в виду субъективную активность творческого начала), Кант в этих рассуждениях не отрывает суждение вкуса от способности познания, но, напротив, считает, что именно оно призвано мыслить в единстве объективное и субъективное, царство природы и царство свободы.
Гегель в цитированном выше разделе эстетики, посвященном философии Канта, говорит, что у последнего «в художественно прекрасном [...] случайность, [...] внешнее чувство, переживание, склонность не только подводятся под всеобщие категории рассудка, не только охватываются понятием свободы в его абстрактной всеобщности, но так связаны со всеобщим, что по внутренней своей природе оказываются адекватным ему в себе и для себя. Благодаря этому мысль получает воплощение в художественно прекрасном и материя определяется ею не внешним образом, а существует свободно, так как природное, чувственное, переживаемое и т. д. имеет в самом себе меру, цель и согласованность» 6. Правда, абзацем ниже Гегель справедливо замечает, что «это, казалось бы, полное примирение противоположностей (природы и свободы, чувственности и идеи. — О. Б.) носит, согласно Канту, субъективный характер, является примирением лишь для нашего эстетического суждения и художественного творчества, а не чем-то в себе и для себя истинным и действительным»7.
Если Баумгартен и его школа увидели в красоте непосредственное открытие действительности, если Гегель вырвал красоту из неопределенности субъективных вкусов и поставил ее рядом с истиной, то Канту принадлежит первое слово в осознании красоты как движущей силы свободного творчества. И хотя он сам, методично создавая строгую всеобъемлющую систему, так и не смог теоретически осознать смысла и значения волновавшего его вдохновенного «предчувствия» величайшего поворота в философии, совершенного столетием позже марксизмом, хотя его последователи, как и критики, опустили это главное в «Аналитике прекрасного», сосредоточившись на суетных спорах о том, в чем проявилась по существу историческая ограниченность эстетики Канта, нет сомнения, что именно ощущение присутствия могучей, свернутой до времени пружины истинного понимания проблемы прекрасного на протяжении двух веков волновало и волнует всех, кто задумывался над «формальными» парадоксами «Критики способности суждений».
Итак, эстетический вкус есть вкус созидательный. Собственно поэтому он присущ исключительно человеческому существу, способному, в силу своей творческой сущности, творчески заинтересованно относиться не только к произведениям собственных рук, не только к созданному другими, но к ко всей человеческой вселенной. Ощущение красоты, эстетический вкус остаются достоянием только человека, ибо только человек универсально формирует материю согласно ее собственным объективным закономерностям, только человек творит по «мерке» любого вида, только человек по-человечески, в соответствии с законами истины преобразует действительность, приводя ее к «объективно истинному» состоянию.
