— Запутанные, но охренительно прекрасные отношения, — бормочу я.
Она и не заметила, как прикоснулась ладонями к моей груди, когда гневно выплевывала слово «охренительно».
— Это было не легко, — говорит она, садясь на диван, но даже не сдвигая в сторону мешающие игрушки. — Не все зависело от наших желаний, возможности оказались невелики. — В ее глазах блестят слезы. — Для тебя это бессмысленно, правда?
Я киваю. Она права.
— Могу я прикоснуться к тебе? — спрашивает Рэд
Я не отвечаю ей сразу. Странный вопрос, почему она вообще спрашивает? Киваю, и она встает и медленно подходит ко мне. Прикосновения рук к моей груди такие легкие, аккуратные. В глаза мне она не смотрит, только на собственные ладони.
— Ты позволял этой женщине касаться себя? — спрашивает она, все еще не глядя мне в глаза, но прижимая обе ладони к моей груди.
— Да.
— Эт-то больнее вс-сего. — Ее голос прерывается всхлипами.
— Почему?
Наконец, она смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазами. В них скрыта такая печаль.
— Никто не смел касаться тебя, кроме меня.
Я хватаю ее и прижимаю к себе. Она плачет, и я чувствую, как намокает рубашка. Поднимаю ее на руки и баюкаю, затем бережно несу на диван. Она цепляется за меня, всхлипывает, и этот звук волнует меня. Я злюсь так сильно, что выхожу из себя — ничто не показывает слабость больше, чем слезы.
Рэд остается сидеть на моих коленях, ее платье задралось, когда я поднимал ее. Оголившаяся кожа такая бледная... а если приподнять юбку еще выше, можно увидеть ее красивую попку. Но я не двигаюсь. В конце концов, Рэд успокаивается. Я чуть отклоняюсь, чтобы проверить ее, и вижу, что она уснула. Перекладываю ее на диван, головой на подушку, и отхожу, обнаруживая, что за нами наблюдают — у двери стоит молодой человек. Высокий, с короткими светлыми волосами. И он улыбается мне.
— Добрый день, сэр, — говорит он и смотрит поочередно то на Рэд, то на меня.
С его плеча свисает школьный рюкзак. Я киваю ему и выхожу за дверь, но он останавливает меня прежде, чем я подхожу к мотоциклу.
— Не подбросите?
Вдруг понимаю, что он был на фотографиях в доме Рэд. Он, должно быть, ее ребенок? Но как это возможно? Он слишком взрослый, чтобы быть ее ребенком. Я киваю, и он садится, улыбаясь мне все так же радушно.
Отъезжаю от дома и еду некоторое время, все еще ожидая, что он скажет, куда ехать, но он молчит.
— Куда? — спрашиваю я.
— Назад к дому, мистер Блэк.
Я смотрю на него, потом жму на газ.
— Ты меня знаешь?
Он снова улыбается и кивает.
— И благодарен за это, мистер Блэк.
Парень странный, как и та женщина. Я больше не беспокоюсь о том, чтобы задавать вопросы. Никто не отвечает на них так, как мне нужно. Черт, я даже толики не узнал из того, что хотел. Все, что у меня есть — это странное чувство, которое приходит, когда я нахожусь рядом с блондинкой с длинными волосами и голубыми глазами.
Трейс
— Хочу, чтобы ты рассказал мне секрет. — Ее голос вытягивает меня из мыслей. Мы разговариваем по телефону.
— Секрет? — переспрашиваю я. Почему она такая странная?
— Да. Расскажи мне то, что никто не знает. То, что будем знать только мы с тобой.
Думаю, что бы такого рассказать, но в голове ни одной гребаной мысли.
— Мне нравится, когда тьма берет верх, — наконец, говорю я.
Она смеется прямо в трубку.
— Это я знаю. Поэтому ты был так хорош в том, что делал. А теперь, Блэк, расскажи мне секрет, только подумай хорошенько. Тогда и я расскажу.
— Ты мне снишься. Всегда снилась. — Я слышу, как она задерживает дыхание. — Я не видел лица, но это совершенно точно была ты.
— Я так скучала по тебе. — Ее голос такой тихий, что если бы я не прижал трубку к уху, то ничего не услышал бы.
— Не могу сказать то же самое.
Она молчит в ответ, и мне даже хочется проверить, не повесила ли она трубку.
— Кем ты работаешь?
— Я убиваю людей.
— Нет, нет... как же так? Как ты... снова...
— Снова? — Я хочу знать, что она имеет в виду.
— Ты этим и занимался. Убивал людей. Как ты мог снова попасть в этот бизнес, если даже не помнишь, кто ты?
— Можешь рассказать, кем я был?
— Я могу приехать?
— Да, я в отеле.
Слышу шарканье, потом разговор на заднем плане.
