— Сортир за дверью, — проинформировал энкавэдэшник, — умывальник тоже. Есть хотите?
— Спать хочу, — признался Волков, — третьи сутки не сплю.
— Через границу перебирались?
— И это тоже.
— Ясно! — протянул Кречко, — тогда легкий ужин, вводная беседа и здоровый сон. Предупреждаю сразу: без беседы я не усну. Можете считать это сказкой на ночь.
— Как скажете! — пожал плечами Андрей Константинович.
— Вот и отлично!
Кречко вытащил из шифоньера объемный саквояж свиной кожи и вытащил оттуда увесистый сверток. Потянув воздух ноздрями, многообещающе улыбнулся. Сноровисто положил сверток на стол и достал из него копченую курицу, несколько соленых огурцов и сваренных вкрутую яиц. В маленькой баночке оказался хрен, в другой такой же — горчица. Пустую газету Кречко аккуратно расправил и сложил в несколько раз. Затем сунул ее обратно в саквояж, а из недр его извлек четвертинку «Любительской».
— Как говорится, одновременно снотворное и успокоительное! — хохотнул он.
Не задуривая голову, разлил по граненым стаканам жидкость. Взял свой стакан и предложил неоспоримый тост:
— Ну, за здоровье товарища Сталина и нашего дорогого Лаврентия Павловича!
— Согласен! — кивнул Волков.
Опорожнили стаканы и принялись терзать курицу.
— М-м! — пробурчал с полным ртом Андрей Константинович, — поразительно.
— Моя Дарья Петровна изумительно готовит курицу, — кивнул Кречко, — сколько мне приходится по командировкам ездить… не представляете — как дома питаюсь! Холодная, чертовка, но вкусовая гамма сохраняется как у только что поданной с плиты.
— М-м! — согласился Волков, — перемалывая крепкими зубами сочное куриное крылышко.
По незримому соглашению ужинали молча. Зато быстро. Не прошло и пятнадцати минут, как на столе остались лишь куриные кости и яичная скорлупа. Водки больше никто не предлагал, пили полуостывший чай из термоса.
— Завтра поставлю на вид! — недовольно пробурчал старший майор, — чай надо заваривать не утром, а к вечеру. Чтобы уставший инспектор пил его горячим! Ладно, черт с ним, с чаем. Выкладывайте, господин хороший: откуда, куда, зачем?
Разморенный сытным ужином попутчик прикрыл глаза.
— Волков Андрей Константинович. Граф. Последняя официальная должность — советник по прогрессу при императрице Софье Алексеевне. Звание: генерал-адъютант. Нечто среднее между комдивом и командиром корпуса. Кстати, я и был командиром Лазурного Корпуса.
— Водки больше не дам! — отрубил Кречко, — вам и так, сударь мой, крепко приложило.
— Ну, вот! — усмехнулся Волков, — три предложения произнес, а вы меня уже за шизика держите.
Кречко на всякий случай заставил свой стул отскочить немного назад.
— А за кого мне вас держать? — огрызнулся он, — плетете чепуху всякую. Сами за кретина меня держите! Так вот, я вас разочарую: кретинам в СССР такую форму не выдают! Тут…
— Смотрите! — перебил его Андрей Константинович.
Взяв нож, которым двадцать минут назад Кречко нарезал хлеб, он полоснул себя по мякоти большого пальца левой руки. Старший майор от неожиданности отпрыгнул со стулом еще на полметра назад.
— Точно, псих! — с сожалением сказал он.
— Смотрите! — повторил Андрей Константинович.
Кречко гадливо глянул. Кровь уже перестала сочиться по руке Волкова, рана медленно наполнялась какой-то вязкой белесой жидкостью. Лейкоциты в форсированном режиме вырабатывали антитела, а начавшийся процесс ускоренной регенерации позволял визуально наблюдать затягивание ранки.
— Гм! — неопределенно кашлянул старший майор, — а может, это водка такая? Плохая, в смысле…
— Да бросьте! — перед Кречко сидел смертельно уставший человек, — еще одно доказательство — и спать. Согласны?
— Валяйте!
Волков достал из-под лежащего полушубка небольшой (где-то тридцать пять на тридцать сантиметров) узкий чемоданчик. Сравнительно тонкий — сантиметров восемь в толщину. Поверхность у чемоданчика была блестящая, незнакомая. Он сделал неуловимое движение руками и достал из чемоданчика некий предмет, формой напоминающий шахматную коробку. Еще одно неуловимое движение — и коробочка раскрылась наподобие книги. Любознательный Кречко встал с так и не ставшего конем стула и подошел ближе.
