— Я бы его достала. Просто ждала подходящего момента.
Парень смеется, глаза поблескивают серо-голубым огоньком в полутьме улицы.
— И что, этот твой момент наступил бы сразу после того, как мы вырезали «Скарлетт Марч» на могильном камне? — подначивает он.
Фенрис с рычанием пятится, зная, что бежать поздно: он убьет или его убьют. Я поднимаю с земли топор и присоединяюсь к юноше. Мой спутник нервно облизывает губы. Похоже, он от такого отвык — наверное, давно не охотился.
— Вот что, — начинаю я с ухмылкой, — я тут сама разберусь. Ну, если ты еще не дорос.
Он прищуривается, уголки тонких губ изгибаются в улыбке. Мы поворачиваемся к фенрису: волк, припав к земле, яростно буравит нас взглядом. Парень вытаскивает из-за пояса пару ножей. Я раскручиваю в руке топорик.
— Он сначала на тебя бросится, — говорит парень.
— Точно, — соглашаюсь я. — А ты давай-ка…
— Договорились, — с усмешкой кивает он.
Я качаю головой: надо же, все по-прежнему — когда мы охотимся вместе, нам не нужны слова.
Мы подступаем к волку, и он атакует нас. Парень достигает цели первым: взвивается в прыжке над вздыбленной спиной фенриса и всаживает ножи зверю в бока с обеих сторон. Этого должно хватить, но я не позволю ему почивать на лаврах в одиночестве. Не сходя с места, швыряю в волка топорик. Лезвие рассекает воздух и бесшумно утопает у него в груди.
Фенрис смотрит на нас жадным, ненавидящим взглядом и валится на землю. В чудовище не осталось ничего человеческого — и ничего волчьего. Теперь это просто подыхающая тварь, звероподобная и омерзительная. Давлюсь от запаха гнили и скисшего молока. Я уже потеряла счет убитым мною фенрисам, но вонь каждый раз застает меня врасплох.
— Когда ты вернулся? И где топор? — спрашиваю я своего спутника, не отрывая взгляда от фенриса. Лучше подождать, пока тварь окончательно не издохнет.
— Примерно с час назад. Собственно, я не собирался прямо с дороги охотиться — вот и не захватил топор. Сообразил, что ты здесь, и домой заходить не стал. Знаешь, тебе бы завести какое-нибудь хобби.
Качаю головой, слушая, как фенрис натужно, со свистом втягивает воздух. Язык хищника вываливается из пасти, и волк подыхает, издав последний хрип. Вспышка кромешной мглы окутывает мертвое тело, растворяет его в ночи. Тени угольным фейерверком брызжут по стенам, под машины, между лезвиями травинок.
Я перевожу взгляд на юношу.
— Рада тебя видеть, Сайлас.
Сайлас улыбается, вытирает кровь фенриса с ножей, прячет их в ножны.
— Я тоже рад тебя видеть, Летт.
— То есть рад видеть настоящего охотника в деле, — язвительно замечаю я.
Он подходит и обнимает меня. Я напрягаюсь — нет, ничего не имею против объятий, просто они мне редко достаются. В одноглазой девочке людям чудится что-то отталкивающее. Но Сайлас знал меня до того, как появились шрамы. Я сдаюсь и обнимаю его в ответ.
Сайлас отпускает меня и, морщась, рассматривает пятна крови на джинсах.
— В охоте есть моменты, по которым я не слишком-то скучал, — ворчит он. — Кстати, ты как?
Он указывает на рану у меня на боку.
— Все нормально, — отмахиваюсь я. — Ты что, в Сан-Франциско ни разу не охотился?
Я вытираю топорик о край плаща. Кровь фенриса почти неразличима на алом полотне.
— Каюсь, виноват… Захотелось провести время с родным дядей.
— Да-да, — вздыхаю я. Мне трудно понять, как можно долго жить без охоты, но подобные споры я неизменно проигрываю. — Как дядя Джейкоб?
— Ничего. — Сайлас пожимает плечами. — В смысле, для сорокалетнего мужчины, который живет практически отшельником.
— Это ведь не его вина, — замечаю я, пока мы идем назад по аллее. — Твои братья и сестры по-прежнему бесятся, что отец оставил все деньги Джейкобу?
— Ага. А еще больше их бесит, что он оставил мне здешний дом, — отвечает Сайлас себе под нос.
Вместо того чтобы стать учеником дровосека, он окончил школу. Его братья сочли такой поступок бесчестьем, а сестры-тройняшки обозвали Сайласа неженкой. К тому же папаша Рейнольдс передал им с Джейкобом все имущество, а потом впал в старческое слабоумие… М-да, похоже, родственникам есть на что злиться.
— Досадно.
Пытаюсь представить свою жизнь без сестры… не получается. Если Рози исчезнет, моя жизнь просто остановится. Я смотрю на Сайласа, надеясь, что мне удалась сочувственная улыбка. Он кивает в ответ.
