Выбранная изо рвов земля у них тоже пошла в дело. Из нее русичи насыпали валы с внутренней части рва. Таким образом, чтобы добраться до пристани, необходимо было одолеть ров, взобраться на вал, порубить его защитников, а уж потом отнимать привезенное продовольствие.
Делать это в самый последний момент, когда ладьи уже покажутся на Двине, было слишком рискованно, поэтому святое воинство решило захватить наспех построенный вал сразу же, в первый день осады, тем более что эта задача представлялась достаточно легкой.
Впрочем, она и на самом деле была бы легкой, если бы эти проклятые русичи дрались именно так, как это и положено в благородной Европе, то есть стрелами, копьями, мечами ну и секирами.
Тут уж все зависело бы лишь от крепости доспехов, которые надежно защищали каждого рыцаря, делая его практически неуязвимым, как это и должно быть с воином, осуществляющим столь возвышенную миссию и идущего в бой с именем божьим на устах.
Тело каждого из них надежно закрывала прочная кольчуга, которая надевалась на кожаную или стеганую поддевку, предохраняющую от ушибов. Более того, чтобы копье или стрела туземца, незримо направляемая рукой дьявола, не нашла случайной щелочки между стальными кольцами, у доброй половины рыцарей туника, надеваемая поверх кольчуги, с изнаночной стороны была подбита металлическими пластинами или мелкой чешуей, которая крепилась отдельными штифтами.
Словом, пробить такой двойной слой было почти невозможно. Ноги и руки, благодаря всевозможным наплечникам, наручам от плеча до локтя, наколенникам и поножам от колена до ступни, тоже имели надежную защиту. Хитроумные умельцы из Гамбурга, Любека и прочих германских городов к этим наручам и наколенникам приделывали небольшие подвижные части из соединенных между собой узких поперечных полосок металла, которые закрывали коленки и локти.
Немудрено, что боевые потери в сражениях против ливов, лэттов и прочих дикарей исчислялись как один к ста. И это только если битва была ожесточенной и упорной. В сечах против схизматиков терять приходилось побольше, но тоже где-то один к десяти. Так было на протяжении всех двадцати лет покорения Ливонии и Эстляндии. Так продолжалось бы и дальше, если бы ныне русичи тоже вели себя честно и ограничились бы тем перечнем оружия, о котором было сказано и которое единственно достойно воина-христианина.
Но подлые схизматики с присущей им вероломностью, даже не предупредив об этом, коварно изменили все правила боя. В этом рыцари убедились уж в первый день осады, когда было решено преодолеть вал сразу в трех местах и безжалостно истребить всех его защитников, взяв их в смертоносные клещи.
Однако огромные звероподобные русичи, не мудрствуя лукаво, поступали с рыцарями точно так же, как с вытащенной на берег рыбой, когда надо ее побыстрее угомонить. Они просто глушили атакующих.
Шлем, похожий на кадку, очень удобен, если нужно защитить его владельца от стрелы, копья или меча. Нижние его края опускаются прямо на плечи. В лицо угодить тоже не получится. Узенькие щели для глаз — это единственная лазейка, но попасть в нее практически невозможно.
Зато возможно иное. На голову рыцаря, взбирающегося на вал, сверху обрушивался могучий удар. Чем били? Можно сказать, дубиной, хотя деревцо толщиной в две, а то и в три руки взрослого человека назвать так язык не поворачивается. Особенно учитывая его длину — не менее трех метров, а порою и все пять.
О дальнейшем же можно рассказать буквально в трех словах: бум — хлоп — буль. Оглушенные рыцари, оказавшиеся во рвах, залитых речной водой, самостоятельно выбраться оттуда не могли, так что тонули быстро и качественно.
О помощи ливов и говорить не приходилось. Те поначалу добросовестно шли на штурм, но сразу же валились на спину от первого же не удара — толчка русских воинов. Благополучно скатываясь в ров, они, довольные, выбирались из него, и на этом их участие в бою заканчивалось.
Рыцари пробовали отправить их обратно, чтобы спасать тонущих, но и здесь толку было мало. Пока эти дикари нащупают тело в мутной воде, пока подцепят как следует да ухватятся дружно — времени проходило изрядно. Вытаскивали на берег уже не рыцарей — безгласные тела. И ведь не попрекнешь — стараются вроде, суетятся, торопятся помочь. Словом, делают все так, как указывал… князь Константин.
