Она была из совсем другого мира. Если бы знал её отец, что за безделушку принесла сова сегодня утром, им обоим было бы несдобровать. Их семьи никогда не пересекались. Уизли не были в почёте у чистокровных семей, а её отец никогда не работал в министерстве. Девушка, пользуясь отлучкой отца по делам, зная, что тот не вернётся до вечера, а может и больше, отпросилась у матери навестить подругу Миллисент, а сама, набросив самую простую тёмную мантию, активизировала портключ, лишь выйдя за ворота. В Лондоне на неё хлынул ливень, и Панси поспешила пересечь улицу, добираясь до паба, где её дожидался возлюбленный.
Тогда в пятнадцать лет ей казалось, что жизнь кончится, если им вдруг придётся расстаться. Примерно так же думал и Джордж, потягивая маггловское пиво и глядя на капли дождя, стекающие по стеклу. В окне появилась хрупкая фигурка, спешащая к пабу, и юноша невольно поднялся, когда, звякнув дверным колокольчиком, девушка вошла и скинула капюшон.
Их любовь не была правильной. Несколько лет назад Панси бы стошнило, скажи ей кто, что она будет бегать тайком на свидания к Уизли, предателю крови. И только в этом году, когда на Святочном балу все факультеты смешались и под зажигательную музыку танцевали вместе, весело улыбаясь друг другу, границы пали. В самом разгаре бала Малфой, который был её парой, вдруг ушёл куда — то оставив её одну посреди большого зала. Со спины к ней подошёл высокий юноша.
— Можно Вас пригласить на танец? — Джордж не думал, что она согласится. Гриффиндорец пошутил, надеясь увидеть, как мелкая чистокровка убегает с танцпола.
— Можно, — решительно ответила Панси, обиженно поджав губы, и Джорджу ничего не оставалось, как закружить слизеринку в танце.
И то ли ощущение её хрупкой талии под ладонью, то ли запах её духов и цвет влажных глаз, а может, слишком много сливочного пива, но задавака Паркинсон уже перестала казаться такой противной. Оставшийся вечер гриффиндорец уже не отходил от неё, а Панси оказалась весёлой и милой девушкой со своими переживаниями и странным, но любопытным характером. После бала Джордж позвал её отправиться в Выручай — комнату вместе с Фредом и Анжелиной, но Панси отказалась и, в свою очередь, предложила Джорджу прогуляться на Астрономическую башню. Шурша бальным платьем, темноволосая девушка поднималась вверх по крутой витой лестнице, а гриффиндорец умилялся ей. Она словно угадывала все его желания. И весело смеялась над глупыми шутками, стараясь делать это тише, чтобы не дай Мерлин, кто не услышал их после отбоя. Панси почувствовала себя маленькой беззаботной девочкой. Впервые она поняла, что в жизни можно ничего не бояться и делать то, что хочется.
Панси понимала, что радоваться чьей — то смерти нельзя. Она и не радовалась. Она искренне жалела Драко Малфоя. Если бы она могла вернуться на день обратно и, увязавшись с отцом в Малфой Мэнор, предупредить его, она бы это уже сделала. Но вместе со всем этим радость от свободы, неожиданно накрывшая её, не давала отдаться горю потери друга, сокурсника.
Поцеловавшись, гриффиндорец и слизеринка тихо сели за столик у окна. Джордж тоже прочитал утреннюю прессу и радовался внутри, что у его девушки больше нет жениха. Но деликатно молчал, понимая, как тяжело потерять близкого человека, даже просто хорошего знакомого. Вчера он был, радовался своей жизни, а теперь его нет. Он убит. Убит собственным отцом. По рассказам Артура, который специально зашёл по делам в Аврорат сегодня днём, Люциус выглядел помешавшимся. Однако колдомедики признали его вменяемым.
В этот день им с Панси было трудно говорить. Даже трудно дышать рядом. Панси прижалась к Джорджу, ища и находя поддержку в каждом его жесте. Они были созданы друг для друга. Она с её меланхолией и сдержанным характером и он, отзывчивый, понимающий и не такой бесцеремонный, как брат.
Джордж всегда хотел защищать и оберегать кого — то. Сначала это была Джинни, которую они с Фредом с удовольствием опекали. Теперь Панси. Как ему только удавалось, скрываясь от братьев, запираться с ней в туалете Плаксы Миртл и учить её варить зелья так, чтобы она хотя бы делала это лучше, чем сын декана? На людях их редко можно было увидеть вместе, но она каждый день ощущала его заботу, и за несколько месяцев полюбила своего рыжего гриффиндорца, платя ему тем же.
