— Вы работаете в индустрии моды — как это может не вписываться?
— Вы решили сегодня устроить мне допрос? С чего это вдруг такой интерес к моей обуви?
Калеб поставил локти на стол, соединив кончики пальцев.
— Давайте лучше назовем это исследованием.
И Сара решила поддержать игру. В конце концов, он целую неделю отвечал наее вопросы. Теперь, возможно, насталаего очередь.
— Я всегда была за что-то ответственна, — начала она. — Платила по счетам, старалась рассчитать расходы, работала… Но время от времени я словно сходила с ума и покупала себе пару туфель — таких, как эти, — бог знает зачем, потому что мне просто некуда было их надеть.
Вот. Признание сделано. Личная жизнь у Сары Гриффин не отличалась от личной жизни черепахи. В кафе и клубах она бывала только по работе. Ни свиданий, ни встреч с друзьями…
— Это надо исправлять, — сказал Калеб.
По его лицу нельзя было ничего прочесть. Он что, решил ее куда-то пригласить? Или это так, в качестве комментария?
— Не думаю, что будет здорово, если репортера скандальной хроники увидят в клубе вместе с героем ее колонки.
— Ну вы ведь не пишете в таблоиде, пока работаете над статьей о компании?
Это верно. Но если она отправится куда-нибудь с Калебом Льюисом, то это еще больше сблизит их…
Она опустила глаза на туфли Фредерика:
— Это само воплощение непрактичности. Они словно специально созданы для рекламы беззаботной жизни.
— Верно, — сказал Калеб. — Но и на вас бы они тоже смотрелись.
Сара отдернула от них руку:
— Эти туфли у меня не затем, чтобы их носить. А чтобы написать о них статью.
— Какой у вас размер?
— Седьмой, но…
— Как раз. — Калеб подвинул к ней туфли. — Примерьте.
— О нет… я не могу…
— Можете. — Он улыбнулся, и она не знала, какое искушение для нее больше — запретные туфли или запретный мужчина. — Ну, побалуйте себя хоть немного, Сара.
В какое-то мгновение она подумала, чем еще она могла бы себя побаловать. Калебом Льюисом. Его губами, его руками, его низким глубоким голосом. Чтобы то, о чем она не раз мечтала, стало реальностью.
— Побаловать?
Он встал, обошел вокруг стола и, взяв одну туфлю, присел перед ней:
— Можно?
Когда он вот так, улыбаясь, смотрел на нее, отказать ему было просто невозможно. Она выставила вперед одну ногу:
— Пожалуйста.
Что же случилось с ней? Сара Гриффин никогда не жила мечтами о Прекрасном принце. Она была практичной, решительной и целеустремленной. Нота Сара Гриффин, казалось, была за тысячу миль отсюда, когда Калеб протянул руку и, сняв с ее ноги коричневый мокасин, заменил его на стилетто Фредерика. Его рука скользнула по ее ступне, и дрожь пробежала по ее телу.
— Великолепно! Как я и думал. — Калеб качнулся назад на каблуках, глядя на нее снизу вверх.
Сара опустила глаза и увидела те же ноги, которые были у нее всю жизнь, в то же время каким-то непостижимым образом трансформировавшиеся в более элегантные изогнутые формы. Мягкая кожа туфель, лаская ступни, просила, чтобы ее согрели, чтобы прошлись в ней. Неожиданно все, что сегодня утром казалось простым и немодным, — ее джинсы, свитер, распущенные, ничем не украшенные волосы, — словно преобразилось, как если бы она не только поменяла туфли, а изменила каждый дюйм своей внешности.
Она чувствовала себя прекрасной. Желанной. Совершенной.
Сара встала и, прежде чем успела подумать, насколько разумно было то, что она собиралась сделать… прошлась через комнату. О боже, она даже держаться стала по-другому! Ее бедра слегка покачивались, чего никогда раньше с ними не случалось, грудь поднялась.
— Словно ступаешь по облакам, — проговорила она с восторгом. — Правда-правда, по высоким-высоким облакам.
Он улыбнулся:
— Вот такой я и хотел вас увидеть.
У нее перехватило дыхание.
— Какой?
— Совершенной.
— Спасибо, — едва слышно выдохнула она.
Он дотронулся рукой до ее подбородка. Большой палец прошел по краю ее губ. Эти туфли сделали Сару выше, ее глаза оказались на уровне его глаз, губы — рядом с его губами.
— Сара…
При звуке ее имени, прозвучавшего шепотом, впервые в жизни она ощутила магическую силу мужского взгляда. У Сары были и другие знакомые, но всегда мысли ее были заняты делами, что ожидали дома, родными, которые рассчитывали на нее. Которые нуждались в ней. У нее никогда не было такой роскоши, как свобода, чтобы наслаждаться мужским вниманием…
