Раймон де ля Шатр, как практически все рыцари Жанны, не успел облачиться в полный доспех, надев только кирасу и шлем. Тем не менее страшный меч бывшего наемника и бретёра устроил для французских солдат на борту «Эннебона» сущий ад. От него не было защиты, и даже опытные воины, ветераны, не раз смотревшие в лицо смерти, пугались неистового рыцаря, разящего с молниеносной быстротой, который, казалось, находился в нескольких местах одновременно.
Заметив де ля Шатра, де Гито взревел от радости и прыгнул на борт «Эннебона», даже не воспользовавшись страховочной веревкой. Он упал на палубу, ловко кувыркнулся и сразу же сразил мечом одного из пиратов. Готье де Бриенн, наблюдавший прыжок шевалье, лишь покачал головой в изумлении — такой трюк он видел впервые и точно был уверен, что никто из его рыцарей на подобное неспособен. Появление Жерара де Гито на палубе «Эннебона» воодушевило французских солдат: рыцарь дрался неистово, сметая всех на своем пути. Он прорывался к де ля Шатру, находившемуся на капитанском мостике и руководившему боем.
Наконец и де ля Шатр заметил врага, который хоть и был в своем обычном черном облачении, но лицо не скрывал.
— Предатель! — яростно вскричал де ля Шатр. Он понял, кто привел французскую эскадру на тайную базу «Флота возмездия». — Гнусный негодяй! — шевалье поднял меч и бросился навстречу де Гито.
Они сошлись посреди каравеллы. Де Гито рычал, как зверь, и в бешенстве наносил страшные по силе удары, которые могли свалить любого, менее искушенного в бое на мечах, нежели де ля Шатр. Но капитан «Эннебона» сумел справиться с охватившей его яростью и дрался с потрясающим хладнокровием, не менее эффективно, чем Жерар де Гито, что со стороны выглядело просто устрашающе. Противники перемещались по палубе с такой прытью, что в глазах двоилось. Вскоре вокруг них образовался смертоносный круг; сунуться в него не решались ни французы, ни бретонцы. Сражение за корабль стало вялым, эпизодическим: всех увлекла потрясающая по накалу страстей дуэль.
Но вот в один из моментов схватки меч Раймона де ля Шатра скользнул, как змея, к бедру де Гито; это была копия удара, который он нанес предателю во время свадьбы Жанны с Жоффреем де Шатобрианом. Кровь Жерара де Гито окропила палубу, но тот не обратил на рану никакого внимания, продолжая сражаться с прежним неистовством. Однако опытный глаз Готье де Бриенна, тоже незаурядного бойца, увлеченного картиной схватки, заметил, что движения де Гито стали менее точными и начали замедляться. Это было тревожным сигналом.
— Арбалет! — потребовал он у одного из своих офицеров.
Мысленно утешая себя, что в сражении с пиратами все средства хороши, граф прицелился и нажал на спусковую скобу. Он не промахнулся; болт попал де ля Шатру в плечо. Охнув и мучительно покривившись от боли, тот отбил очередной выпад де Гито, а затем, почувствовав, что быстро теряет силы, бросился на изменника, обхватив его руками, и прыгнул вместе с ним в воду. Французы невольно ахнули.
Круги от падения двух тел на темной глади воды постепенно исчезли, и спустя короткое время уже ничто не напоминало, что в этом месте погибли два выдающихся рыцаря. Команда «Эннебона» вскоре сдалась, но Готье де Бриенн приказал никого в плен не брать, и оставшиеся в живых пираты последовали за борт — вслед за своим капитаном.
Джеффри, сыну Жанны, который командовал «Русалкой», удалось отбиться от абордажной команды с «Сан-Луиса». Подул сильный ветер, и его каравелла наконец выбралась из бухты. Казалось, самое страшное уже позади, но, к несчастью, пираты наткнулись на «Террибль». Команда когга все еще тушила парус, но бомбарды корабля уже были наготове. Завидев каравеллу, канониры дали залп, и каменные ядра врезались в борт притивника со страшной силой. Корабль Джеффри потерял ход, и арбалетчики «Террибля» стали бить пиратов на выбор, словно куропаток на охоте. Капитан «Русалки» погиб одним из первых…
Тем временем алхимик Жильбер снова зарядил свою чудо-бомбарду, или «огненный горшок», и она, грохнув так, что у всей команды раундшипа заложило уши, послала очередное зажигательное ядро в сторону хулка «Сан-Мишель», который пытался взять на абордаж «Бретань», флагманский корабль Жанны. Борта раундшипа оказались не ниже, чем у французского корабля, и попытка абордажа провалилась. Тогда команды обоих судов начали обстреливать друг друга из арбалетов, в чем больше преуспели стрелки пиратов, защищенные щитами-павезами.
