— Именно по поводу замка, мессир, меня к вам и послали, — оживившись, сказал Жак. — В данный момент я стою на стороне сеньоры Жанны де Бельвиль де Клиссон, которая ни много ни мало затеяла войну против короля Филиппа. Дело это явно проигрышное, но, чтобы досадить внуку короля, разгромившего Орден Храма и пославшего многих наших братьев на костер, все средства хороши. Тайный совет принял решение помогать Жанне де Бельвиль. Конечная цель — отделение Бретани от Франции и помощь графу Жану де Бофору, который относится к нашим братьям с уважением и пониманием. Если он станет герцогом, инквизиторам придется поджать хвост — в Англии к ним отношение больше чем прохладное. А Жан де Бофор принес оммаж королю Эдуарду.
— Что ж, помощь Жанне де Бельвиль — дело благое во всех отношениях. Но в чем будет заключаться мое участие?
Жак понизил голос до шепота, словно их могли подслушать, и ответил:
— Помочь взять ее войскам замок Брест.
У папаши Жилона глаза полезли на лоб, и он воскликнул:
— Да вы с ума сошли! Эту твердыню с наскока взять невозможно, а для долгой осады требуется войско более значительное, нежели то количество бретонских рыцарей, которое пошло за сеньорой де Бельвиль.
Жак коварно ухмыльнулся и ответил:
— Крепости чаще всего берутся не силой, а умом и хитростью. Ополчение сеньоры Жанны уже на подходе к Бресту, но везде распущены слухи, что она направляется совсем в другую сторону. Главное — никто, как и вы, не верит, что замок Брест можно взять с таким малым количеством войск. Поэтому король Филипп не стал усиливать его гарнизон, что нам только на руку.
— И как вы мыслите взять Брест?
— Очень просто. С помощь мула, нагруженного мешком с золотом, и мудрого погонщика, в роли которого придется выступить вам, мессир. Всего-навсего нужно в определенный час открыть калитку в стене замка, а там уж все пойдет как по маслу. У вас ведь есть свои люди в замке?
— Да, — коротко ответил папаша Жилон. — Замысел хорош, ничего не скажешь. Но тот человек потребует гарантий — чтобы ему случайно не снесли голову вместе с остальными защитниками замка.
— Гарантией может служить какой-нибудь условный знак — например, белая повязка на правой руке. А чтобы у этого человека напрочь выветрились дурные мысли, заплатить ему нужно не просто много, а очень много. И главное: хорошо бы иметь еще кого-нибудь на подстраховке. Если главный исполнитель решит, что нас можно обмануть, благо денежки уже будут у него в руках, второй с помощью доброго клинка объяснит ему, что так делать нехорошо.
— Есть у меня и другой — из наших тайных братьев. Я хотел его поберечь, да, видно, не судьба. Ему деньги не нужны, он исполнит все, что ему будет приказано.
— Отлично! Что касается главного исполнителя, то его жизнь не является для нас большой ценностью… Осталось договориться о времени. Думаю, утренние часы, когда ночную стражу особенно одолевает сон, будут в самый раз.
— Несомненно…
Неожиданно за окнами завыл пес, и заговорщики невольно вздрогнули.
Тоскливые звуки понеслись над городом и достигли замка. Голодные сторожевые собаки, которых кормили лишь раз в день — утром, поддержали бродячего пса, и многоголосый вой поднялся к мрачному небу, закрытому тучами. Он проник сквозь толстые стены помещения, в которое заключили Вышеню, и юноша беспокойно заворочался во сне. Ему снился родной дом, крынка парного молока и пышный белый хлеб, какой пекли в пасхальные дни. За столом вместо отца сидел инквизитор с песьей мордой и злобно щерил большие клыки.
Глава 19
Бретонская львица
Укромная бухта на бретонском берегу Ла-Манша служила превосходным укрытием для трех боевых кораблей. Непроходимые заросли колючего кустарника огораживали ее лучше, чем каменные стены. На одном из кораблей, раундшипе под названием «Бретань», в окружении сыновей сидела Жанна де Бельвиль; они полдничали и обсуждали с Раймоном де ля Шатром свои планы.
Самый старший из детей, Джеффри, от брака с Жоффреем де Шатобрианом, командовал «Русалкой» — новенькой быстроходной каравеллой, бросившей якорь у выхода из бухты. В данный момент его корабль исполнял роль сторожевого пса, готового загрызть любого, кто появится в поле зрения впередсмотрящего, сидевшего в «вороньем гнезде».
