— Утихомирься, — строго прикрикнул Нобору. — Рядом тяжелобольные.
О-Эй притихла, но зло поглядывала на окруживших ее женщин.
— Она хотела сбежать, — объяснила пожилая санитарка, указывая на отворенную дверь, ведущую в сад, — я пришла на смену О-Каве и не успела затворить дверь, как она выскочила из палаты и попыталась удрать.
— Спасибо за труды, — сказал Нобору санитаркам. — Идите к себе, а с девушкой я разберусь сам.
Слегка подталкивая О-Эй, он провел ее в свою комнату, убрал в нишу постель, постучал Мори, попросив его побыть с девушкой, а сам отправился за советом к Ниидэ.
Доктор что-то писал, но отложил кисточку в сторону и, выслушав Нобору, ненадолго задумался.
— Все ясно, — наконец сказал он, тяжело вздохнув. — Кстати, ты встретился у своих родителей с Амано? — совершенно неожиданно спросил он.
— Да, он приезжал на помолвку, — коротко ответил Нобору. — Но как все же поступить с О-Эй? — вернулся он к тому, зачем пришел. — Думаю, не зря она пыталась бежать из больницы — на то были серьезные причины.
— Эта девушка вовсе не слабоумная. Она не соврала, сказав, что нарочно прикинулась дурочкой... Кстати, поговори с ней сам и попытайся узнать, почему она так поступила.
— Может быть, у Мори это получится лучше? — помолчав, возразил Нобору.
— Нет, это сделаешь ты. — Ниидэ пристально поглядел на него. — Тебе вскоре предстоит начать семейную жизнь. Не исключено, что извлечешь кое-что полезное и для себя. Поговори с О-Эй — на сегодня освобождаю тебя от посещения больных на дому.
5
В начале О-Эй наотрез отказалась говорить. Завтрак и чай для нее принесли в комнату Нобору, но она не притронулась ни к тому, ни к другому, сидела на полу, уставившись в стену, и всем своим видом давала понять, что из нее не выудишь ни слова. Пошел уже одиннадцатый час, и Нобору решил, что сегодня он от О-Эй ничего не добьется, как вдруг она кашлянула и бесцветным голосом пробормотала:
— А, все равно, телега сломана, и ее уж не починишь. Нобору замер. О-Эй снова умолкла, потом передернула плечами и, все так же уставившись в стену, заговорила:
— У меня будет ребенок, чего бы мне это ни стоило. И я всем докажу, что сумею одна, без чьей-либо помощи, его вырастить.
Нобору слушал, не проронив ни слова. Он подумал: «Если заговорю, только спугну ее». Однако О-Эй умолкла надолго. Тогда Нобору прервал молчание и как бы между прочим спросил:
— Если решила рожать, то ведь это можно сделать в больнице. Отчего же надумала бежать отсюда?
— Боюсь, снова придет мать и уговорит доктора сделать операцию. Вот я и решила бежать отсюда и родить в другом месте, — ответила О-Эй.
— Но ты хоть понимаешь, как трудно будет растить ребенка без отца?
— Понимаю, но, по мне, лучше воспитывать ребенка одной.
— Почему?
И тогда О-Эй, все так же не отрывая взгляда от стены, рассказала свою историю.
Ее отец, Сатаро, ушел из семьи, и где находится сейчас — неизвестно. Прежде он считал себя человеком искусства — играл на сямисэне[28] и неплохо пел. Он участвовал в небольших представлениях, пел в харчевнях для гостей, иногда был уличным музыкантом. Заработки его были невелики, а из того, что зарабатывал, приносил домой лишь малую толику. С ее матерью, О-Канэ, он познакомился в какой-то закусочной. Позднее, когда они поженились, О-Канэ изводила его ревностью, из-за чего в доме что ни день вспыхивали ссоры.
«Я не жалуюсь на то, что ты совсем не приносишь в дом денег, — выговаривала она мужу. — Ты артист, а артисты ничего в деньгах не смыслят — это я знала еще до того, как вышла за тебя замуж. Меня беспокоят женщины. Уж такой народ артисты — готовы приволокнуться за любой женщиной. Признавайся, у тебя ведь тоже есть любовница!» Такие упреки всегда заканчивались дракой, во время которой они поносили друг друга последними словами...
О-Эй внезапно умолкла, повернулась лицом к Нобору и, сердито сверкнув глазами, сказала:
— Вы хотите меня обмануть.
— С чего это тебе в голову пришла такая глупая мысль?
— Вы просите рассказать о себе, чтобы обманом вырвать у меня согласие на операцию.
— Не болтай глупости! Наша больница находится под опекой местных властей. Неужели ты всерьез думаешь, что здесь могут вынудить женщину сделать такую операцию вопреки ее желанию?
