Насмешка превратила его голубые глаза в темный сланец. Он поднял руку… и опустил… на плечо Колин.
— Привет, солнышко.
Порция задохнулась. Боди только что назвал Колин Корбетт солнышком?!
Пожилая дама наклонила голову:
— Боди? Что ты здесь делаешь?
Мир закружился перед глазами Порции.
— Я слышал, здесь поят спиртным на халяву, — пояснил он, целуя морщинистую щеку.
Колин схватилась за его лапищу и капризно заметила:
— Я получила эту жуткую поздравительную открытку, которую ты послал на день рождения, и, знаешь, это было смешно.
— А я животик надорвал.
— Мог бы и послать цветы, как все порядочные люди.
— А тебе открытка понравилась куда больше этих веников, признайся!
Колин поджала губы.
— Не в чем мне признаваться. В отличие от твоей мамаши я отказываюсь поощрять подобное поведение.
Взгляд Боди скользнул к Порции, напоминая Колин о хороших манерах.
— О… Пола, это Боди Грей.
— Ее зовут Порция. И мы знакомы.
— Порция? — повторила почтенная леди, наморщив лоб. Ты уверен?
— Абсолютно, тетя Ки. Тетя Ки?!
— Порция? Ну прямо шекспириана! — воскликнула Колин, гладя Боди по руке. — Несмотря на устрашающую внешность, мой племянник абсолютно безвреден.
Порция едва заметно покачнулась на своих высоченных шпильках.
— Ваш племянник?
Боди поспешно сжал ее локоть. Мягкий зловещий голос скользнул по ней чернильно-черным шелком.
— Может, вам следует сесть и опустить голову пониже? Как насчет трейлерного парка и папаши-пьяницы? Как на счет тараканов и толпы шлюх?
Он все это сочинил! Разыгрывал ее, как девчонку. Морочил голову.
Этого ей уже не вынести.
Она повернулась и стала проталкиваться сквозь толпу. Мелькали удивленные лица, но она все бежала, бежала к выходу. Подальше отсюда. Жаркий ночной воздух, тяжелый от людского пота, автомобильных выхлопов и сырости, окутал ее. Она мчалась по улице, мимо закрытых магазинов, мимо заляпанных граффити стен. Ресторан «Бактаун» граничил с уединенным Гумбольдт-парком, но она продолжала идти, не зная и не желая знать, куда придет. Понимала только, что должна двигаться, иначе сердце просто разорвется. Мимо с ревом промчался туристический автобус, какой-то бродяга с питбулем бросил на нее хитрый, оценивающий взгляд. Город смыкался вокруг нее, горячий, удушливый, полный опасностей и угроз. Она сошла с тротуара.
— Твоя машина на другой стороне, — сообщил Боди.
— Мне нечего тебе сказать.
Он поймал ее за руку и оттащил обратно на тротуар.
— Может, извинишься за то, что все это время относилась ко мне как к куску мяса?
— О нет, нечего валить с больной головы на здоровую. Это ты лгал! Гнусные истории… тараканы, пьяный отец… Ты врал, врал, с самого начала. Ты не телохранитель Хита!
— Он прекрасно может сам о себе позаботиться.
— И все это время ты смеялся надо мной.
— Ну да, вроде того. Когда не смеялся над собой.
Он толкнул ее в тень убогого цветочного магазинчика с грязной витриной.
— Я говорил тебе все, что ты хотела услышать, если бы для нас с тобой был хотя бы шанс.
— По-твоему, отношения должны начинаться со лжи?
— По крайней мере это хоть какое-то начало.
— Значит, все это было заранее задумано?
— Вот тут ты меня поймала.
Он потер ее руки в тех местах, где секундой раньше безжалостно стискивал, и отступил.
— Сначала я дергал тебя за поводок, потому что ты меня доставала. Ты хотела жеребца, и я был более чем счастлив соответствовать, но уже довольно скоро возненавидел свое положение твоей грязной маленькой тайны.
Порция крепко зажмурилась.
— Ты не был бы тайной, если бы сказал правду.
— Верно. Тебе бы это понравилось. Могу представить, с какой гордостью ты демонстрировала бы меня своим приятелям, сообщая всем и каждому, что моя мать и Колин Корбетт — сестры. Рано или поздно ты пронюхала бы, что семья моего отца еще более респектабельна. Старый Гринвидж. Вот ты была бы счастлива, верно?
— Tы делаешь из меня какого-то жуткого сноба.
— Даже не пытайся отрицать! Никогда не видел человека, более озабоченного мнением окружающих!
— Это не правда. Я вполне самодостаточна. И не позволю, чтобы мной манипулировали.
— Вот именно. Страшно боишься, что править бал будет кто-то другой.
