Немодная стрижка Рут возмущенно затряслась:
— Видимо, это позволяет им компенсировать собственную сексуальную распущенность.
— Что распущенного в том, чтобы зарабатывать от сотни до двухсот пятидесяти баксов за вечер? — рявкнула Линди.
— Очень многим женщинам платят деньги за то, что они делают разрушительные для личности вещи: порнофильмы, проституция… Никто бы не стал столько платить, если бы эта работа не была постыдной.
— Секундочку! — Линди была страшно возмущена. — Очень мало кто из стриптизерш замечен в таких вещах! Абсолютное большинство из нас просто стриптизерши, и точка!
Темпл поспешила вмешаться, опасаясь попасть под перекрестный огонь:
— Что именно означает «просто стриптизерши и точка»?
— Танцовщицы, — ответила Линди. — Исполнительницы эротических танцев, которые зарабатывают на жизнь тяжелым физическим трудом. Некоторые из них – бывшие чирлидерки, верные подружки, ваши одноклассницы…
— И жертвы насилия, — Рут перегнулась через Темпл, чтобы бросить это в лицо Линди. — Жертвы физического или сексуального насилия, или того и другого вместе, женщины с надломленной психикой, разрушенным чувством собственного достоинства, утратившие уверенность в себе. Их нездоровая сексуальность требует дистанции и ощущения контроля над мужчиной, которое им дает сцена!
Глаза Линди потемнели, но она ничего не ответила.
— Это верно для всех случаев без исключения? — спросила Темпл.
— Практически так, — ответила Рут. — Очень многие девочки сбегают от отцов-насильников, угнетавших их физически и морально. Если там присутствовало и сексуальное насилие, они часто путают интимные отношения с эксгибиционизмом и выставлением себя напоказ… иногда даже путают удовольствие с болью.
Щелчок зажигалки Линди прозвучал, как саркастическое «тц-тц-тц». Она демонстративно закурила и выпустила густую струю дыма в тесный салон:
— Как много красивых слов от человека, который сроду не видел ни одной живой стриптизерши!
Такси сделало поворот, остановилось, и водитель, черноусый толстяк в бейсболке, лет сорока с небольшим, обернулся к ним:
— Вы собирались топать в «Китти сити» или рассуждать про общественные пороки? Вылезайте, приехали!
Глава 13 Невооруженный нос
Я абсолютно моногамен: одна возлюбленная за один раз.
Так что, сами понимаете, я не мог в достаточной степени присматривать за мисс Темпл Барр после того, как узнал, что Божественная Иветта появилась в городе.
Это не значит, что привлекательность мисс Темпл Барр поблекла в каком-то смысле. Если уж на то пошло, она даже увеличилась с течением времени – то есть, за те пять недель, что я провел с нею под одной крышей. Ну, правда, она принимала участие в этом моем одиозном визите в ветеринарную клинику, но, я уверен, желала мне только добра. Что касается неаппетитных гранул, которыми она в последнее время наполняет мою чашку, то я вполне могу не обращать на них внимания. Что, собственно, и делаю. Мне нет нужды полагаться на домашние обеды или разные заморские деликатесы. Я всегда могу рассчитывать на добросердечие прохожих, чтобы получить необходимую пищу, и, надо сказать, достаточно в этом преуспел.
Но все же моя безрассудная страсть к Божественной Иветте возникла раньше, чем в мою жизнь вошла мисс Темпл Барр. И, надо признать, эта пушистая крошка в облаке серебряного меха – абсолютно мой тип. Еще никто не опроверг тот факт, что идеальные браки совершаются на кошачьих небесах.
Между прочим, очень удачно получилось, что жемчужина моего сердца, (не говоря уже о других, менее возвышенных частях моего организма), воспринимает меня как героя. Если ее послушать, я смело атаковал убийцу и был вознагражден страшным ударом сапога в филейную часть за свою храбрость. Однако сумел, преодолевая боль, совершить головокружительный прыжок через всю комнату, чтобы успеть подхватить ее портшез на самом краю про… в смысле, перед фатальным ударом о стену.
Леди в это время спала, так что я далек от мысли разубеждать ее и представлять себя в менее благородном свете.
Тем не менее, жестокие события и в самом деле нарушили райскую сцену сладкого сна моей любимой. Сначала имела место ошарашивающая пантомима, уже описанная мною раньше. Успокоив Иветту, но не себя, я пробрался к дальней стене, вскочил на спинку ближайшего стула и внимательно обнюхал подвешенную леди везде, где смог дотянуться. Пока мой на редкость чувствительный нос не вынесет свой вердикт об объекте, я не верю ни тому, что я вижу, ни, тем более, тому, что слышу. Убедившись, что бедная куколка мертва и не нуждается в дальнейшем внимании, я перенес его (внимание) обратно к содержимому розового портшеза. Но, не успели мы с Божественной Иветтой припасть друг к другу сквозь сетку переноски в романтическом поцелуе, как в коридоре раздались крадущиеся шаги.
