— Асурит бетуф дос Аура Элустри камар сосуи Серегил-и— Корит Солун Мерингил Боктерса. Клянусь также своей честью наблюдателя. Этого тебе достаточно?
— Ты же знаешь, я никогда не потребовал бы от тебя клятвы без очень веских причин, — укоризненно сказал маг.
— Тем не менее такое что-то часто случается последнее время, — кисло заметил Серегил. — По крайней мере теперь я могу задавать вопросы?
— Я отвечу на те, на которые смогу.
— Почему так важно, чтобы Алек и Микам ничего не знали?
— Потому что, если ты проговоришься хоть о чем-нибудь из того, что я тебе скажу, мне придется убить вас всех.
Хотя Нисандер произнес это спокойно, Серегил ощутил такое потрясение, словно тот его ударил: он знал волшебника достаточно долго, чтобы не сомневаться в его абсолютной серьезности. На секунду Серегилу показалось, что он смотрит в лицо незнакомцу. Потом неожиданно все встало на место, как части разгаданной головоломки. Серегил выпрямился в кресле, от возбуждения расплескав чай.
— Дело касается этого, верно? — Он коснулся своей груди, того места, где магия Нисандера сделала невидимым отпечаток деревянного диска, украденного им у Мардуса в Вольде, — того странного, ничем не примечательного с виду медальона, обладание которым чуть не стоило ему жизни. — Я помню, как ты побледнел той ночью, когда я рассказал тебе о попытке показать рисунок на диске оракулу в храме Иллиора. Я тогда подумал, что ты на ногах не устоишь.
— Может быть, теперь тебе понятно мое беспокойство, — мрачно ответил Нисандер.
Они никогда с тех пор не вспоминали о том своем разговоре, но ужас, который испытал тогда Серегил, вернулся теперь в полной мере.
— Потроха Билайри! Ты тогда нагнал на меня страху! Нисандер тяжело вздохнул.
— Я никогда не прощу этого себе, поверь, но и тебя мне трудно простить за то, что ты вынудил меня к таким действиям. Ты помнишь, что я сказал тебе тогда?
— Молить богов, чтобы никогда не узнать, что собой представляет тот диск.
— Именно. И чтобы выполнить стоящую теперь перед тобой задачу, ты должен по-прежнему принимать это как мой ответ на твой вопрос.
Серегил мрачно сгорбился в кресле.
— Все тот же ответ, да? А что, если я скажу «нет»? Что, если я скажу тебе: или ты расскажешь мне обо всем, или я в эти игры не играю?
Нисандер пожал плечами.
— Тогда, как я уже говорил, я сотру все воспоминания об этом разговоре из твоей памяти и отправлю тебя домой. Наверняка найдутся другие, кто захочет помочь мне.
— Вроде Теро, я полагаю? — не удержался от колкости Серегил.
— Ох, ради всего…
— Ему-то известен ужасный секрет? — Старая ревность сжала сердце Серегила. Ему очень тяжело было бы услышать, что молодой ученик мага знает больше, чем он сам.
— Он знает меньше тебя, — раздраженно ответил Нисандер. — Так хочешь ты участвовать в этом деле или нет? Серегил уныло вздохнул:
— Ладно уж. Так что я должен сделать? Нисандер вытащил из рукава мантии лист пергамента и протянул ему.
— Для начала скажи мне, что ты об этом думаешь.
— Похоже на страницу из книги. — Пергамент потемнел от возраста или непогоды. Серегил потер уголок листа между пальцами и понюхал, потом принялся рассматривать шрифт. — Очень старой книги, созданной четыре или пять столетий назад, а то и раньше. Сначала ее хранили небрежно, но потом очень берегли. И пергамент сделан скорее не из телячьей, а из человеческой или ауренфэйской кожи. — Он сделал паузу, рассматривая следы сшивания на левом краю. — Дырочки целы, похоже, лист осторожно вынули из книги, а не вырвали, хотя к этому времени книга уже пострадала от влаги. Судя по цвету пергамента, я сказал бы, что страницу пропитали ядом, но затем он был удален, иначе мы не могли бы сейчас изучать ее.
— Совершенно верно.
Полностью погрузившись теперь в изучение пергамента, Серегил рассеянно потеребил прядь волос.
— Так, смотрим дальше. Книга написана на древнеасуитском языке — языке горцев северных провинций Пленимара. Отсюда можно заключить, что ее автор или из тех мест, или знаток разных языков.
— Совсем как ты, милый мальчик. Как я понимаю, ты мог бы это прочесть?
— Гм-м… Да. Похоже на бред сумасшедшего пророка, хотя и очень поэтичный. «Взирай со мной, возлюбленный, как демоны сбирают грозди с лозы». Потом еще что-то о лошадях… И вот: «Золотое пламя обвенчано с тьмой. Прекрасный появляется, чтобы ласкать кости дома…» Нет, не так: «Кости мира».
