Часы пробили полночь, и Катрин, закрыв книгу, собиралась уже потушить свет, как вдруг сердце у нее учащенно забилось, и она привстала, опершись на локоть.
Катрин отчетливо услышала звук открывшейся и закрывшейся двери.
На какое-то мгновение она замерла в неподвижности, протянув руку к ночнику, затем медленно выдвинула ящик ночного столика, достала оттуда миниатюрный браунинг и взвела курок.
На нижнем этаже кто-то ходил и — странная вещь! — теперь, когда она была уверена в том, что не ошиблась и ей предстоит столкнуться с реальной опасностью, страх улетучился.
Она опустила босые ноги на белую медвежью шкуру, служившую ковриком, сдерживая дыхание, надела домашние туфли, натянула на себя легкий халат с воланами, который делал ее удивительно похожей на ее третий портрет, что висел над кроватью (на нем она была изображена в летнем платье), и, осторожно ступая, направилась к двери…
Лестничная клетка была погружена в непроницаемую темноту.
Катрин, похожая на бело-сиреневый призрак, нащупала ногой первые ступеньки лестницы, словно купальщица, входящая в воду, затем начала бесшумно спускаться вниз, касаясь стены и сжимая в правой руке браунинг, а в левой — электрический фонарик.
Дверь в курительную медленно открылась, щелкнул выключатель.
— Руки вверх, — сказала Катрин, стоя на пороге. — Малейшее движение — и я стреляю!
Какой-то мужчина рылся в выдвижных ящиках. Он не спеша повернулся к ней.
— Батюшки, это вы?! — воскликнула она, смягчившись. — Как я сразу не догадалась? Профессиональный грабитель не наделал бы столько шума…
Мужчина улыбнулся, послушно подняв руки вверх, и сказал:
— Что до меня, то я вынужден заметить: сурок сурку рознь!
Катрин в свою очередь улыбнулась, но с легким оттенком презрения:
— Вы меня разочаровали, мсье Венс!.. Вы, которого все считают таким ловким!.. Я ведь могла пристрелить вас, как зайца!
Мсье Венс медленно опустил руки и сказал:
— Не думаю. Обернитесь.
Катрин повиновалась.
Внушительный мужчина с круглым, желтым, как лимон, лицом, весь одетый в черное, стоял у нее за спиной с пистолетом в руке, держа ее на прицеле.
Катрин ощутила страх. Уже задним числом. Но она не показала виду.
— Кто этот улыбчивый будда?
— Чу-Чи, мой приятель-китаец, — объяснил мсье Венс. — Он без ума от хорошеньких женщин. Тем не менее одного моего слова было бы достаточно, чтобы он застрелил вас без всяких угрызений совести.
Чу-Чи подтвердил эти слова. С его аккуратно завязанным галстуком, пухлым животиком и котелком на голове он был вылитый китайский болванчик и, точь-в-точь как китайский болванчик, Чу-Чи несколько раз покачал головой, улыбаясь до ушей, и сказал с сильным акцентом:
— Чу-Чи никогда углызенья!
Через десять минут Катрин и мсье Венс дружески беседовали у камина, мелкими глотками отпивая бренди.
— Вы довольны обыском? — поинтересовалась она, взглядом указывая на выдвинутый ящик.
— Вполне, — сказал мсье Венс.
— Нашли то, что искали?
— Нет… Но именно поэтому я доволен.
С минуту они помолчали, пристально вглядываясь друг в друга.
— Может быть, вам следовало нанести мне второй визит вежливости, а не строить из себя Раффлза? — спросила она.
— Может быть, — согласился мсье Венс. — Предположим, что мне хотелось узнать, не отдаете ли вы предпочтение пижамам перед ночными рубашками…
Катрин инстинктивно подтянула поясок на своем халате.
— Вы позволите спросить у вас, каков предмет ваших поисков?
Мсье Венс пригубил бренди и сказал:
— Да… так как я опасаюсь, что искал не там. Я не думаю, что ваш муж хранил колоды карт в банке или в каком-нибудь потайном сейфе?.. Но как получилось, что здесь нет ни одной?
