Рука Орва скользнула к ремню, зацепила рукоять ожидающего своего часа в кобуре револьвера… опустилась ниже и начала почёсывать промежность.
Кейб слегка расслабился.
Несколько шахтёров вылезли из-за столов, тихонько извинились и выскользнули в темноту ночи. А те, кто остался в салуне, постарались держаться от разбирающихся на расстоянии.
Кейбу всё происходящее страшно не нравилось.
Если завсегдатаи начали сбегать из бара, значит, перед ним не простой пьяный безумец.
Перед ним пьяный безумец, любящий убивать.
Карни потянулся за чем-то за барной стойкой, и в этот момент мужчина, возможно, не настолько пьяный, как хотел показать, развернулся к бармену и плавным, отточенным движением выхватил свой кольт.
Но и Кейб уже вскочил на ноги, сжимая револьвер.
Наступила мучительная, напряжённая тишина; настолько густая, что её можно было резать ножом.
Мужчина рассмеялся, но в глазах его стояли слёзы.
— Да у тебя «Старр», парень? Повидал я их на войне. Капсюльный с замкнутым корпусом, да?
— Переделанный.
Кейб и сам поражался абсурдности ситуации: двое мужчин, готовых застрелить друг друга, обсуждают оружие.
— Патрон с металлической гильзой. Так удобнее.
Его противник загоготал. Из уголков дрожащих губ побежала слюна.
— А мне нравится мой 1851 года. Да, сэр! Отличный револьвер, правда? Сколько янки я убил с его помощью при Форт-Донельсон, да! «Синие мундиры» умоляли пощадить им жизнь, но я разнёс их мозги по земле!
Он начал хихикать, как безумный, и револьвер затрясся в его руке, жаждая крови.
— Десятый Теннессийский, да, сэр. «Кровавый Десятый», как нас называли. И знаешь почему? Потому что оставляли за собой кучу трупов. Кровь… хе-хе… кровь повсюду. Течёт, льётся… И нельзя никуда от неё деться, от этой крови. Я до сих пор не могу смыть её со своих рук. Нас захватили янки, слышишь? Мои братья были все мертвы, все мертвы. Да, сэр, я уверен, что мертвы. Они отправили меня в Кэмп-Дуглас — лагерь для военнопленных недалеко от Чикаго. О Боги, как же янки с нами развлекались! По ночам они стреляли через стены бараков, делая ставки на то, скольких Джонни-ребов[1] они смогут убить одним выстрелом.
Кейб откашлялся от пыли.
— Я тоже был в плену, Орв. После сражения при Пи Ридж. Я был в Кэмп-Дуглас. Позже нас обменяли, и мы вновь бросились в бой…
— Лжец! Лжец! Лжец! Чёртов брехливый «синий мундир»! — с запинкой произнёс Орв.
Из его рта во все стороны летела слюна, а жёлто-бурые зубы клацали, как медвежий капкан.
— Ты янки! Я чувствую твою вонь! Мерзкие ублюдочные янки, убившие Роя и Джесси! Грёбаные «синие мундиры»! Я убиваю их на месте, убиваю их на месте!
Он вскинул револьвер.
Кейб начал надавливать на спусковой крючок «Старра».
— Если ты убиваешь их на месте, — произнёс Карни, — то готовься, потому сейчас сюда зайдёт один такой.
Дверь распахнулась, и в салун вошёл высокий мужчина.
На нём было пальто до колена, воротник и манжеты которого были отделаны мехом. На голове — круглая меховая шапка из шкуры бизона.
У мужчины были точёные черты лица, а усы под острым носом были тщательно подстрижены волосок к волоску.
Мужчина был красив; его голубые глаза горели властностью и уверенностью в себе. К пальто на груди был приколот значок.
«Шериф округа Бивер, штат Юта».
Орв не спускал с вошедшего глаз. Как и Кейб.
Кейб просто потерял дар речи. Волна жара разлилась внутри него, заставив трястись, злиться и кипеть.
Но он ничего не сказал. Пока.
— Орв, — спокойно произнёс шериф. — Отдай мне оружие. А если откажешься — клянусь Богом, я застрелю тебя прямо на месте.
Шериф даже не распахнул полы пальто, чтобы показать своё оружие… Если оно у него вообще было.
Но его глаза…
Кейб помнил эти глаза. Безжалостные. Беспощадные.
Когда они смотрели на тебя, смотрели в тебя, твои внутренности начинали таять, как кусок масла на разогретой сковороде.
Орв почти в отчаянии посмотрел на Кейба. Его голова слегка покачивалась из стороны в сторону.
Шериф подошёл ближе.
— Револьвер, — произнёс он. — Сейчас же.
Орв выглядел так, словно сейчас обделается. Хотя, возможно, это уже так и было.
Его пальцы судорожно стискивали кольт 1851 года выпуска. Костяшки побелели от напряжения. Он перевёл взгляд с Кейба на Карни, глянул на шахтёров.
