После напряженнейших июльско-августовских сражений 1943 года интенсивность боевой работы в воздухе временно спала. Советские войска быстро наступали, опрокидывая неприятельские заслоны и освобождая Восточную Украину. Командование вермахта отводило войска за Днепр, где рассчитывало укрепиться за Восточным валом — «непроходимой естественной преградой», как называл его Гитлер. Здесь, на правом, высоком берегу Днепра, немецкие инженерные части судорожно сооружали оборонительные укрепления. На работах использовались десятки тысяч военнопленных, угнанные мирные жители.
Честолюбивый Манштейн, вынужденный объяснять, почему его книга называется «Утерянные победы» (объяснения его исключительно однообразны — колоссальное численное превосходство русских, недальновидность Гитлера и ненадежность союзников), называет оборонительные бои в августе — сентябре 1943 года, после краха операции «Цитадель», «системой мероприятий, только помогающих выйти из положения».
Одним из таких «мероприятий» была тактика «выжженной земли», когда, по словам того же Манштейна, «в зоне 20—30 км перед Днепром было разрушено, уничтожено или вывезено в тыл все… а командование германской армии приказало переправить через Днепр и местное население».
3 сентября 1943 года войска Центрального фронта освободили Шостку. Кожедуб, не раз видевший в районе Харькова и с воздуха, и на земле, как советские войска освобождают его родные места после недолгого господства там «новых хозяев», с большим волнением отправил письма отцу в Ображеевку, в Шосткинский сельсовет. По его просьбе соответствующее «официальное» письмо-запрос направил в Шостку и политотдел дивизии.
Никита Илларионович Кожедуб тоже с нетерпением ждал освобождения, ждал того момента, когда он сможет написать своему дорогому сыну, а может быть, и обнять его. Уже через несколько дней, когда Кожедуб по обыкновению возился у самолета вместе с механиком, адъютант эскадрильи принес ему сразу два письма. На конверте одного из них он с волнением узнал знакомый почерк отца:
«Дорогой сынок Ваня!
Все мы вместе желаем вам, фронтовикам, удачи, победы над врагом, боевого и смелого духа. До чего же ты обрадовал меня своим письмом! Что тебе писать о нас? Где теперь Яков и Григорий, не знаю. Григория угнали в рабство немцы. Яша с первых дней в боях. Саша тоже прислал письмо, беспокоится о тебе. Высылаю его адрес. Мотя с ребенком живы. Наше село немцы не успели сжечь. А вот родину твоей мамаши — Крупец сожгли. Односельчан наших — тринадцать человек — немцы убили. Нашего соседа, старинного друга Сергея Андрусенко, фашисты замучили в здании техникума, где ты учился. Еще замучили 800 человек.
Я знал, что немцу не быть хозяином на нашей земле, потому что наша Родина — великая сила. Радуюсь, что ты бьешь фашистов. Только, Ваня, не заносись и честно выполняй свой долг перед Родиной. Я, Ванюша, за эти тяжелые годины сильно состарился, но сейчас снова работаю, наш колхоз оказывает мне помощь. Жду от тебя письма, дорогой сынок. Передай от меня привет всем своим друзьям.
Твой родной папаша Никита Кожедуб.
Вспоминай, Ваня, мамашу,
Защищай ты страну нашу».
Второе письмо было из Шосткинского сельсовета. В письме, наряду с многочисленными пожеланиями здоровья, успехов и скорой победы, говорилось, что отец дважды орденоносца героического лейтенанта Кожедуба не останется без заботы, что ему оказывается и будет оказываться неустанная помощь.
И раньше в душе нашего героя жила острая нетерпимость к врагу. Он видел, как небогато жили его близкие и односельчане, как напряженно работали, как радовались скромным успехам. И вот не из дикой степи — из благополучной Европы явился враг, чтобы отнять последнее. Волею судеб ему, еще вчера крестьянскому парню, было доверено самое современное и эффективное оружие — боевой самолет. И в его силах было доказать, что Родина не ошиблась с выбором. Ради этого он не пощадит и самой жизни.
Получив письмо с описанием тяжелых лет оккупации, он ощутил себя человеком, которому лично были нанесены кровные обиды и оскорбления. Отец, едва живой, пытается хоть что-то сделать для восстановления разоренной Ображеевки, один брат угнан в рабство, второй — воюет, и неизвестно, жив ли. Многих его земляков и родных людей убили только за то, что они жили и трудились на земле своих предков.
