— Вы хотите сказать, что вам не пришлось бы рассказывать, кто на самом деле ваш отец? То есть боялись, что я догадаюсь о вашей связи с моим дядей? Но это только подтверждает мои выводы, разве не так?
— У меня нет никаких связей с этим отвратительным дьяволом! Ведь именно он довел папу до его нынешнего состояния! И он не успокоится, попытается уговорить викария Кросби, чтобы тот настоял на судебном разбирательстве. Ваш дядя решил погубить моего отца во что бы то ни стало. Так неужели вы думаете, что я могла бы стать на его сторону? Это как если бы я поддержала леди Тарли против миссис Харрис.
Тут лед в глазах виконта немного подтаял и она увидела прежнего Энтони, которого знала и любила.
Любила? Да, в какой–то момент на прошлой неделе она влюбилась в него. Хотя, конечно же, все началось еще раньше — наверное, в те минуты, когда он говорил о том, что должен защитить свою племянницу. По–настоящему же она полюбила его после того, как услышала рассказ о маленьком мальчике, тосковавшем по матери в доме своей полубезумной тетки.
А теперь он смотрел на нее вопросительно и чувствовалось, что он не знает, верить ей или нет.
— Но почему мой дядя пытается погубить вашего отца?
— А почему он делает все то, что делает? Почему он хочет получить опекунство над Тессой?
— Без сомнения, из–за денег. Мой брат оставил опекуну весьма значительную сумму. Вот почему они хотели заполучить меня, когда я был ребенком. Я приносил им немалый доход.
И потому что леди Бикем была нужна жертва для запугивания. По крайней мере так ей казалось после того, что рассказал отец.
— Ну… в деле папы все гораздо сложнее. Они с сэром Рандолфом не ладят уже много лет. А поссорились они в то время, когда я была девочкой. — «После того как папа узнал, что с тобой делают твои дядя с тетей», — хотелось ей сказать.
Да, ей очень хотелось рассказать ему и об этом тоже, но она не решалась. Сначала следовало переубедить его, чтобы он понял, что она ему не враг.
Какое–то время он молча смотрел на нее, обдумывая ее слова, потом спросил:
— Почему я должен вам верить? Ведь вы с самого начала могли обратиться ко мне за помощью, однако не сделали этого.
— А если бы сделала? Не зная меня, вы стали бы меня избегать, вот и все. Поэтому я ничего вам не говорила, только просила познакомить меня с сэром Хамфри. Я боялась, что если вы узнаете об обвинениях, которые сэр Рандолф выдвинул против моего отца, то откажетесь помочь мне. Ведь ваше вмешательство могло помешать вам получить опекунство над племянницей. В конце концов, у вас не было причин верить мне, не было причин принимать мою сторону.
Он снова задумался.
— А сейчас у меня есть причины верить вам?
— И сейчас нет. Если не считать того, что сейчас вы знаете меня лучше. Именно поэтому я надеюсь, что вы все–таки поймете меня, поймете мою ситуацию.
Глаза его на мгновение потемнели, но только на мгновение.
— Ах да, ваша «ситуация»… Полагаю, пришло время рассказать о ней. Рассказать правду, всю правду.
Мэдлин кивнула. Ничего не утаивая, она рассказала о смерти миссис Кросби. Не утаила даже мерзкие обвинения сэра Рандолфа.
Энтони внимательно выслушал ее.
Когда она закончила, он посмотрел на нее так, как судья смотрит на вора, сидящего на скамье подсудимых.
— Что ж, я признаю, мой дядя бессердечен. Но я знаю и другое: он никогда ничего не делает без причины. Не очень–то верится, что из–за давней размолвки с вашим отцом он вдруг станет возводить целую гору лжи, чтобы уничтожить уважаемого доктора. И уж тем более трудно поверить в то, что он желает ему смерти.
— Я понимаю, что вам трудно в это поверить, — вздохнула Мэдлин, — но, к сожалению, это правда, чистейшая правда.
Он тоже вздохнул:
— Трудно поверить вам еще по одной причине. Мне придется съездить в Телфорд, чтобы проверить, насколько правдивы ваши слова. Но вы за это время можете выступить здесь перед судом на стороне моего дяди.
— О, ради Бога, Энтони! Зачем мне делать это?!
— Возможно, для того, чтобы мой дядя прекратил преследовать вашего отца.
— Вы же прекрасно знаете, что это не так. Я ни за что не смогла бы причинить вред вашей племяннице. Как вы можете так говорить?
