— Итак, гости дорогие, милости прошу, угощайтесь! — церемонно промолвила матушка, широким жестом указывая на стол.
Гости дорогие незамедлительно схватили ложки и принялись накладывать себе в тарелки фирменные Люсины салаты.
Тоня могла сколько угодно критиковать свою мать, но вынуждена была признать, что готовила она превосходно. Не самая лучшая хозяйка, у которой на стульях грудами лежали вещи, а грязные чашки могли днями стоять возле кровати (Люся обожала пить чай в постели), умудрялась из простейших продуктов сотворить кулинарный шедевр. Этим, по всей видимости, она и зацепила Тониного отца, так как, сколько Тоня себя помнила, он всю жизнь ругал жену за беспорядок, но на другую женщину менять ее не собирался. А вот Антонина пошла не в мать. Она была аккуратисткой и отвратительной кулинаркой.
Рис у нее всегда слипался, жареная картошка подгорала, капуста превращалась в месиво, а единственный салат, который ей удавался, был помидорно-огуречный.
Пока гости накладывали оливье, хозяин дома Иннокентий разливал по фужерам и стопкам спиртное. Дамам — шампанское. Мужчинам — водочку. Когда очередь дошла до Емельяна, тот накрыл свою стопку ладонью и сказал:
— Я воздержусь.
— Нет, друг мой, так не пойдет. За Рождество надо выпить!
— Я не пью.
— Совсем? — полюбопытствовал Иннокентий.
— Совсем.
— Закодированный, что ли?
— Ну почему же? Просто не вижу прелести в состоянии алкогольного опьянения. Предпочитаю мыслить здраво!
— От стопки не окосеешь!
— Возможно, но даже она лишит меня определенного количества клеток головного мозга. Вы знаете, что они отмирают, когда вы употребляете алкоголь? А потом выходят с мочой?
Иннокентий, а больше его брат Лев, который, судя по лицу, любил к стопочке приложиться, открыли рты, чтобы опровергнуть эту теорию, но Люся не дала спору разгореться.
— Ах, какой вы, Емелюшка, молодец! — прочирикала она, покровительственно похлопав дочкиного кавалера по плечу. — Правильно делаете, что не употребляете. Это нам, девушкам, можно немного выпить, вы ж нас не за ум любите, а за красоту. А мужчина должен иметь высокий интеллектуальный уровень… — И очень к месту ввернула «разведывательный» вопрос: — Вот у вас какое образование?
— Высшее. Я кандидат химических наук.
Матушка от радости чуть не свалилась со стула. А Тоня, боясь, что та продолжит расспросы, вскричала:
— Так что же мы ждем? Давайте выпьем! С Рождеством!
Все радостно подхватили: «С Рождеством!» — и принялись чокаться.
* * *
Прошло два с половиной часа. За это время гости и хозяева успели изрядно нагрузиться (за исключением, естественно, Емельяна). А также съесть все холодные закуски и просмотреть «Иронию судьбы», которую по разным каналам показывали в течение всех новогодних праздников. Перед тем как подать горячее, Люся решила развлечь гостей. И если другие затевали игру в фанты или включали караоке, то маменька вытаскивала из тайника, коим именовалась жестяная коробка из-под чая, свое сокровище и демонстрировала его присутствующим. И не беда, что половина из них его уже не раз видела, старалась она не для них и даже не для тех, кто еще не видел. Люся радовала саму себя. Ей так нравилось хвалиться своим бриллиантом и рассказывать его выдуманную историю (с годами увеличивалась не только его стоимость, но также росло количество легенд, связанных с ним), что матушка не могла отказать себе в удовольствии.
— Видите, как играет? — восхищалась она, подставляя камень под лампу. — А какой оттенок… Удивительный, правда? Ну просто как мои глаза…
Тут Люся не врала. Бриллиант был действительно такого же цвета, как радужка ее глаз, — бледно-бледно-голубой. Насколько Тоня знала, это самый распространенный оттенок алмазов.
Но разве с Люсей поспоришь?
— Стоит миллион, представляете?
— Миллион рублей? — ахнула Сонечка. Она и до этого видела бриллиант, но тогда матушка называла другую цифру, в несколько раз меньше озвученной.
— Долларов, милая, долларов!
— Да ты, Кеша, богатую невесту отхватил! — гоготнул Лев. А его брат-близнец рассудительно проговорил:
— Вы бы дома такую дорогую вещь не хранили, а то мало ли что…
